Едва передвигаясь на негнущихся, одеревенелых ногах сэр Эдвард поплелся в дом. В восполенном, измученом страхом и отчаянием мозгу всплывали страшные картины, во рту пересохло.
-Только бы она была жива!-еле слышно шептал барон.-Только бы выжила!
На пороге его стретила повитуха. Встретив его блуждающий взгляд женщина слабо улыбнулась.
-У вас дочь, господин барон.
Сэр Мортимер словно быи не услышал ее слов. Слабым голосом он задал вопрос, который волновал его больше всего на свете:
-Как моя жена? Она жива?-на последнем слове его голос сорвался.
-Леди Кетрин, слава Богу жива. Но и она, и девочка очень слабы.

Урааааа!

Ну слава богу жива

Конечно ещё бы ктото умер

Только сейчас до барона дошел смысл слов, сказаных повитухой.
-Девочка?-не уверенно переспросил он.
-Да, господин барон, у вас дочь.-бросила ему на ходу женщина и, поднявшись по лестнице, скрылась за дверью спальни роженицы.
Барон опустился на жесткую лавку в гостинной.
Ну вот, еще одна дочь. Снова родилась девочка, а ведь они с женой так мечтали о сыне, надеялись, что в семье, наконец-то, появится наследник. И вот, теперь эти надежды рухнули, рассыпались как песочный замок.

Барон Мортимер поднялся и прошел по лестнице наверх. Дверь в спальню была не заперта. На пороге его встретила все та же повитуха и старик-доктор. Две служанки суетились вокруг лежащей навздничь на кровати роженицы. Глаза женщины были закрыты, кожа побелела, черты лица заострились.
-Я могу увидеть жену?-обратился к доктору барон.