"Все же я выбираю жизнь... "

Я сижу в своём любимом кресле, а на коленях любимый блокнот. Вот только сегодня писать не хочется вовсе и по щеке течёт слеза. Боль… Она, знаете ли, бывает разной. Бывает физической, бывает душевной. А бывает такой, что отчаянно хочется умереть. Я размышляю о боли, а мать всё кричит и кричит, даже не понимая, что всё, что нужно сказать уже давно произнесено. «Лучше бы я тебя не рожала». Шесть слов и жизнь теряет смысл. Ломается, сгорает, как бумага в пламени. И где-то там, в глубине души разливается яд. Хочется умереть. Избавить от своего бесполезного существования этот «прекрасный» мир. Да и кто заметит, если меня не станет? Одним ничтожеством больше, одним ничтожеством меньше… Разве имеет смысл продолжать жизнь? Зачем мне существовать? Если я не хочу? Если мама не хочет? Кому от моей смерти станет хуже? Ведь никто не будет обо мне сожалеть, даже мать.
Тихий скрип балконной двери звучит неожиданно громко, даже громче, чем мамины крики. Кошка заходит в квартиру и недовольно оглядывает своих шумных хозяев. Но я совсем этого не замечаю. Вместе с открывшейся дверью в тёмную комнату проник тонкий луч солнечного света. Яркий, тёплый, живой … От него на душе становится немного легче. Сами по себе вспоминаются события прошлого года. Тогда тоже было плохо. Возможно, даже хуже. После ухода отца, мать подарила мне на день рожденье верёвку и мыло. Невольно ухмыляюсь. Да уж, отношения у нас с ней точно жизнеутверждающие.

И тридцатого ноября прошлого года, я весь день рыдала в подушку, под трель мобильного, куда приходили поздравительные сообщения от друзей. Да, тогда было хуже. Первого декабря я купила четыре конвалюты парацетамола. Прочла во всесильном интернете, что его передозировка может вызвать смерть. Главное выпить много. Четыре конвалюты много? Мне, казалось, достаточно. Первую конвалюту открыла легко. Разорвала хрусткую бумагу и выложила таблетки на стол. Вторая конвалюта последовала вслед за первой. Задумалась на секунду, открыла дверь квартиры. Набрала стакан воды и вскрыла третью конвалюту. Четвертую вскрыть оказалось сложнее. Слёзы вновь затмили глаза. Останавливаться не хотелось. Ни капли. Не хотелось вообще ничего. Даже слёзы были какими-то странными. Не болезненными нет. Скорее безысходными. Взяла таблетки в руки и посмотрела на них. Белые и безликие они равнодушно лежали на ладони. Всё было просто. Не надо было ни на что решаться, и никто ни от чего не отговаривал. Но умирать неожиданно расхотелось. Вот так вот резко и бессмысленно. Захотелось быть частью этого мира. Весной гулять без обуви по мокрой, после дождя, траве, ловить ртом зимние снежинки, плавать летом в тёплых речушках и собирать осенью алые кленовые листья… Жить, существовать и когда-нибудь влюбиться по-настоящему. Ведь мне всего шестнадцать лет. Так может жить ради себя? Ведь у матери своя жизнь, а у меня своя. И мне совсем не хочется с ней расставаться. Вот ни капельки. Таблетки отправились за окно. Глянцевые кругляши блеснули на солнце и запомнились мне на всю жизнь. Тогда я пообещала себе, что буду жить, не смотря ни на что.
А сейчас вспомнив блеск медицинского глянца на солнце, я вспомнила и своё обещание. Мысли о смерти канули в лету, хотя обида на мать все же осталось. Возможно, подобный рубец никогда не исчезнет. И роковые шесть слов я никогда не прощу. Вот только умирать всё равно не буду. Ведь умирать и сдаваться легко, а жить и бороться намного сложней. Сейчас мне семнадцать и я выбираю жизнь.
Конец

Все, больше драбблов не будет. Сборник завершен.

Очень жаль. Будешь ли писать ещё сборники?

#35 Angelina Play, Возможно. Но только позже...

Класс, супер