Одааа, это круто!! Тащуууусь, когда ГГ умерают !!!

Замолчи, просто смотри на звезды. Они слишком яркие. Вспыхивают и блекло тускнут. Как мы. Прошу - закрой рот. Не говори ничего, иначе придется опять выдавать циничные, едкие фразы, будто ничего и не происходило.
Заткнись. Не ори на меня. Я тебя откровенно ненавижу. И опять мы кружимся в медленном танце в клубе, пристально глядя друг другу в глаза. В этом суть наших отношений - затыкать рты оппоненту, швырять все, что попадается под руку - а потом оказаться слишком близко и будто разучиться дышать.
Заткнись. Я тебя не переношу на дух. Хлопни дверью, не приходи больше. Ты мне противен.
И опять расплакаться, не отвечая на звонки. Прости меня, но мне нужно отдохнуть от самой себя. Даже не от тебя. Вали к друзьям, продолжения не будет.
А все крики и истерики, все еще впереди. Заткнись и люби молча, пока не сдохнешь. Я тебе обещаю - я тоже заткнусь вовремя...

-----
Спасибо тем, кто это вообще прочитал... Не знаю, почему тянет писать о любви... Тем более о такой...

Продолжения, что-ли

Влетаешь в троллейбус, на первых порах не замечая ничего вокруг, кроме рейса нужного транспорта. Пытаешься отдышаться после незапланированного утреннего кросса до автобусной остановки, отдаешь заранее подготовленную мелочь кондуктору. Натыкаешься на недовольный взгляд последней, озираешься по сторонам, понимаешь, что ошиблась на один рубль. В лепешку стираешься, извиняешься, улыбаешься так, что едва ли уголки губ не рвутся. Достаешь этот треклятый рубль из кармана пальто, получаешь ещё один жизнеутверждающий, почти унижающий взгляд, отворачиваешься, боясь сорваться. Ну, плохой день у человека. С кем не бывает.
Знаешь, что цены так быстро не меняются, ищешь подсказку в салоне. Натыкаешься на маршрут, на секунду каменеешь. Чувствуешь себя ужасной идиоткой. Это тот самый троллейбус! На котором каждое утро Он ездит в ЦОП. Судорожно ищешь в сумке телефон, проклинаешь всех и вся за то, что у тебя не сумка, а джунгли тропические. Когда наконец в глубине "тропиков" виднеется розовый зайчик-брелок, ты готова выбросить гаджет в окно. Чтобы разбился нахрен и не нервировал.
Улавливаешь движение с той стороны салона, непредусмотрительно поворачиваешь голову, встречаешься взглядом с Его, в очередной раз забываешь как тебя к чертовой матери зовут, и зачем ты здесь. В голубых глазах застыли льдинки боли. Тебе тоже больно. Видишь, что Он что-то беззвучно шепчет, направляется к тебе, расталкивая людей. Радуешься, что не дала Ему свой новый адрес.

К счастью, двери в тот же миг открываются и ты выбегаешь на улицу, оглядываешься по сторонам, пытаясь понять, где находишься и куда дальше. Остановка "Ленинский парк", понимаешь ты и бежишь к воротам.
Теряешься в глубине парка почти без усилий, замедляешь шаг. Чувствуешь, как слёзы скатываются по щекам. Ветер делает прогулку малоприятной, но ты терпишь. Не знаешь, как скоро выйдешь отсюда, поэтому радуешься припасенной в сумке шоколадке, как пятилетний ребёнок. Раннее утро и кроме чеканутых собачников и не менее чеканутых бегунов в парке никого нет. Решаешься позвонить подруге, чтобы предупредить о своём отсутствии в универе сегодня. А может и завтра. И даже неделю. Объясняешь все своей болезнью и проклинаешь громкоголосных птиц, которым вдруг захотелось запеть "свою богатырскую". Подруга беспокоится о тебе и ты, как съехавшая дура орешь на неё, бросаешь трубку.
Все вокруг раздражает и ты понимаешь, что людей рядом уже минут десять нет. Паникуешь. Боишься, что потерялась. Заливаешься крокодиловыми слезами, оседаешь на сырую осеннюю листву, которая плотным слоем покрыла асфальтированную дорожку. В очередной раз тебе попадает от тоски. Начинаешь орать и выть. Не можешь унять дрожь во всем теле. Отец назвал бы тебя припадочным психом. Зная это, начинаешь рыдать насыщеннее и артистичнее.
Дурацкое чувство в голове. Будто бы спицами тыкают в беспорядочном такте. Не можешь успокоиться физически, морально... Потому что больно. И эту боль нанес Он.
В очередной раз вспомнив о лучших днях, чувствуешь непреодолимое желание убивать. А истерика не прекращается. Удивляешься, как до сих пор весь парк на эти вопли не сбежался.
Чувствуешь, как сильные руки подхватывают и поднимают с дорожки. Не можешь понять - дяди в белых халатах или нет. Знакомый голос нашептывает что-то нежное, успокаивающее. В тебя бес вселяется, когда понимаешь, Кто тебя поднял.

Пинаешься, вырываешься, продолжаешь орать и выть, заливаясь слезами. Держит крепко, не отпускает. Кричишь: "Отпусти". Но это страшно для него - отпустить.
"Однажды я уже отпустил тебя, дал свободу. И потерял тебя. Больше никогда и ни за что." - шепчет он, пытаясь развернуть к себе лицом, поцеловать в сжатые губы.
Голос уже давно пропал и все, что тебе остается - хныкать, как маленький недовольный ребёнок.
Оставив попытки получить отклик на поцелуи, он просто обнимает тебя крепко-крепко. И на секунду - какую-то короткую, ничего не значущую секунду - ты снова чувствуешь себя офигительно нужной и счастливой.
"Ну все." - произносит он, почувствовав перемену в твоём настроении. "Возвращайся, малыш. Я же за тебя волновался."
"А у меня есть варианты?" - уже почти улыбаясь, спрашиваешь ты.
"Не-а." - смеётся он, прижимая к себе, и остальную часть фразы шепчет на ухо, как величайшую тайну. "Без вариантов. Ты только моя."

Конец драббла ''Без вариантов'Просто автор рукопопый и забыл подписать название в начале хддд)

А когда новые драбблы будут?

#29 Angelina Play, Постараюсь сегодня еще один подредактировать... А вообще сейчас работаю над книгой...

Без названия...



Ждет, когда эти чертовы наушники придут в норму. Одна сторона работает, а другая нет.
Веки отяжелели от слез и покраснели. Идиотские наушники. Ей плевать.
Нос немного припух, по губе медленно течет струйка крови. Ей все равно. Только бы эти наушники начали работать.
Плевать, что нос разбит. Плевать на мокрые от слез щеки. Безумно хочется пить, хоть она и не пьет. Виски. Мартини. Что угодно.
Она жалеет, что взяла тонкий свитер.
Холодный кафель ещё больше жжет замершие руки. Кафель везде. На полу, на стенах. Местами сколотый, местами отвалившийся.
Ей плевать. Темные волосы прилипают ко лбу, к щекам, к искусанным губам, но она не спешит убрать надоедливые пряди. Чертовы наушники.
В коридорах тихо. Так тихо, что слышно мерное гудение ламп.
Небо за окнами - серое. Чисто серое. А не голубое, как говорят некоторые, которым нацепили на нос радужные очки.
Небо точно серое.
Чертово небо. Идиотские облака. Придурошные звезды.
Она почти неслышно ступает кедами по плитке коридора. Так тихо, что слышен каждый вздох и так шумно, что не чувствуется биения сердца.
Она устала. Накидывает капюшон. Долбанные наушники.
Она устала. Пустые люди. Глупый смех. Пошлые шутки. Идиотский мир, который давно умер. Идиотский мир вокруг нее.
Прокусывает губу. Течет соленая, горячая кровь.
Смотрит в зеркало, повешенное на стену этого нереально длинного коридора. Растянутые рукава свитера висят чуть ли не до колен. Протертые джинсы, собравшиеся в складки. Старые кеды. Ничего особенного.
Идиотские наушники, которые работают только на одну сторону.
Небо серое, а может быть, голубое. В любом случае, ей все равно.
Звенит пронзительный звонок, из кабинетов выходят дети, подростки, все.
Чертов мир.
Чертов распухший нос.
Чертовы наушники.