Она тихонько засмеялась сама над собой, осознавая, что с ней играют. Но кто? Мальчик из соседней квартиры? Может, Остер? Или же судьба? От резких перепадов настроения голова заныла ещё мучительнее. Неужели так будет всегда?
   Волшебник понял, что рано или поздно ему придётся рассказать всё девушке, и решил выплеснуть всю историю сразу. Он поднял блокнот с пола, вытер слёзы и сел за письменный стол. Не обращая внимания на темноту в помещении, Наа старательно выводил слова на чужом ему языке. Прошло не так много времени с его появления в этом мире, но этого хватило, чтобы разобраться с его принципами, истинами и жизнью. Чуть больше года назад он узнал, что его миру придёт конец. Никто больше не догадывался об этом, но и сам Волшебник никому не говорил. Сохранил такую правду в секрете, и что теперь? Может, если бы он сообщил об этом правительству, то они смогли бы спасти всех до единого? Может, он не чувствовал бы на себе вину за миллиарды жизней?.. Считал себя самым могущественным магом, никому не доверял, слушал лишь собственный эгоизм! К чему это привело? Не то, чтобы всех спасти, себя переместить в другой мир не смог нормально! Торчит в теле слабой девушки и думает, как бы всё исправить! Решил, что вернёт свой мир любой ценой, и теперь распространяет родную магию по чужому! Даже не постарался найти более подходящее тело для себя, решил завладеть этим полностью. Избавляется от помех, от людей, что окружали девушку, чтобы никто не смог остановить его, вернуть власть над телом хозяйке. Если некому заметить подмену, то её и нет словно, не так ли?.. Так почему же Наа сомневается? Она до сих пор свободна, живёт своей жизнью, сколько бы он ни вмешивался, а он и не против? Что же останавливает его, не позволяет отобрать девчонку у звериных лап общества? Дела пойдут быстрее, если у Волшебника появится возможность использовать все двадцать четыре часа по своему усмотрению, не так ли? Так что же не так?..

   Жизнь этой девушки была счастливее, чем его. Её окружали друзья, веселье и солнечные дни. Но, как только Наа начал действовать, всё это исчезло. И даже несмотря на такую потерю, Кей снова смогла обрести что-то, что её радовало. А что Волшебник? Всегда был одинок и не стремился к такому счастью. Сейчас завидует. Сможет ли он не только отнять, но и подарить?
   Девушка уставилась на строки, выведенные терпеливым кривым почерком, на зачёркнутые чёрным слова. Она сама должна была выбрать: верить или нет. Но всё было таким далёким и сказочным, что трудно было воспринимать Наа всерьёз. Его история больше похожа на фантазии школьника, чем на скрытую реальность. И именно поэтому ей так хотелось верить. Когда тебя все покинули, разве не хочешь ты обрести надежду? Когда кого-то все покинули, разве не хочешь ты стать его последней надеждой?.. Конечно, Кейри долго не раздумывала и решила поверить Наа из неясного желания помочь.
   Волшебник уже обрадовался появлению первого союзника, первого друга, первого лучика доброты в этой жизни, но совсем забыл, сколько боли он принёс этой девушке. Дойдя до строк про то, как Наа хотел возродить свой волшебный мир в этом, как он обратил свою память о магии в игру, лишившись многих сил, Кьюбелл осознала, кто же он на самом деле. Это он тогда оставил запись в тетради Остера, из-за которой тот разочаровался в подруге. Это он встроил адрес Волшебника в аккаунт Мишель, из-за чего та оказалась загнанной в угол. Это он озлобил Оунера и чуть не привёл Мерид к смерти. Это из-за него каждый из них потерял возможность веселиться каждый день с друзьями. И теперь он требует взамен украденное счастье?

   — Ненавижу! — выкрикнула Кей, яростно вырывая жёлтые листы. Хруст и шелест сливались с напряжением, гудящим в голове. В глазах застыли слёзы, размытые краски то сгущали, то обостряли очертания картин, сменявшихся другими резко и непроизвольно. Жар окутывал кожу, влажную от пота, и сжигал трезвые мысли на костре переживаний. Холодные капли дождя застучали вокруг, сплетая светлые волосы и впитывая их блеск. Сверкнула молния, ударил гром. Грохот расползался меж улиц мучительным скрежетом. Девушка закрыла глаза и заткнула уши. Внезапно она столкнулась с ним. Тепло его тела защекотало сквозь мокрую одежду, дождь забил по белому зонту. Она посмотрела на него и... Нет, не он! Его прикосновения противны, запах отдаёт солёным, а зонт — лишь мрачное грубое полотно. Его лицо незнакомо, голос ужасен, а взгляд осторожен... Это точно не он! Девушка ринулась дальше, оттолкнув прохожего, и глазами искала среди тёмных то одно единственное белое пятно.
   Где же он? Он тоже оставит её одну? Нет, невозможно!
   — Холодно, мне так холодно! — дрожащим голосом пискнула Кей, бросаясь в объятия Вольта. Его белый купол оградил её от грозы, тепло растеклось по груди. Он нежно обхватил её хрупкое тело своими большими горячими руками и прижал девушку к себе. Винсерт молча поставил свой подбородок на её голову и закрыл глаза, чтобы только её голос был рядом. — Я никогда никого не ненавидела! Я не хочу его ненавидеть, но не могу и простить! Что мне делать?.. Знаешь, Вольт, оказывается, Волшебник был так близко всё это время! Он и сейчас заперт во мне.
   — Знаю, — тихо ответил парень, вдыхая запах светлых волос. — Я встретился с ним однажды. Помнишь, я спросил, стоит ли мне молчать?..
   — Ясно, — успокоившись, сказала она, наслаждаясь этой близостью. — Мне так одиноко. У меня остался только ты... Наа лишил меня Остера и Шель, поэтому я не могу простить его. Понимаешь?
   — Да, — последовал краткий ответ, полный сочувствия и любви.

   — Мне становится трудно дышать в этом городе... Несколько лет назад мама и папа развелись. Я не могла понять, кто в этом виноват, и винила себя. Я видела папу несколько раз вместе с другой женщиной, но ничего не говорила маме. Представляешь, я думала, что если оставить это в тайне, то сохранится наша семья. Но ведь мама и без меня знала обо всём. А потом, когда мы гуляли по набережной, они сообщили мне, что подают на развод... Где же я нашла свою вину? Сама уже не помню... А теперь Остер и Шель... А ещё... ещё... Этот город играет со мной! Отнимает счастье... Я даже не знаю, что ненавижу больше — этот город или Наа... Только ты остался у меня, и я не хочу, чтобы и ты исчез!
   Белый щит исчез над головой, и его след взмыл в мрачное небо за спиной парня, гонимый потоком грубого ветра. Вольт отстранился от девушки и, крепко схватив её руку, повёл за собой, не отворачивая лица от неё и не защищаясь от дождя и холода. Его ясный взгляд не отвлекался от голубых глаз Кей, голос не кипятил кровь, а, наоборот, остужал пыл и вдохновлял.
   — Тогда давай сбежим! Вместе!

Глава 4. Память

   — Слушай, Вольт, когда ты предложил сбежать, я не думала, что это затянется на два года.
   Кей аккуратно сложила синюю толстовку в мягкий квадрат и уложила его в угол чемодана.
   — Прости, но мне же надо было школу закончить сначала, — ответил парень, рассматривая фотографии на стенах.
   — Для начала, у тебя неверное понятие побега, — чётко, словно опытный лектор, сообщила девушка, оторвавшись от сборов. — Сбегают не с целью, а по причине. Если тебя устраивает твоя нынешняя жизнь, то в побеге нет нужды, понимаешь?
   — Но всегда можно выразиться по-другому, — возразил Винсерт. — Можно совершить побег с целью обрести лучшую жизнь, разве не так? Хотя сути это не меняет.
   — Вот именно, — подтвердила Кьюбелл, пере.бирая одежду и раскладывая её по стопкам. — Тогда возникает вопрос. Что появилось первым: причина или цель?
   Он отвернулся от семейных фотографий и удивлённо уставился на Кейри.
   — С чего бы тебе задаваться такими вопросами? Философом стала?.. В данном случае, цель. Ты могла бы стать причиной нашего великого побега, но немного опоздала.
   — Значит, ты решил уехать ещё до моего приглашения? — переспросила девушка, заранее зная ответ.
   — Да, но нет. Во-первых, не было никакого приглашения от тебя, — с глуповатым видом продолжил Вольт, — а во-вторых, я всё правильно сделал. Это ты у нас особенная, раз совсем не думаешь о своём будущем.

   — Ну, знаешь, в отличие от тебя я не такая умная, чтоб метить в университет, — пожаловалась она, пытаясь уместить в сумку ещё одно платье, и тихо добавила: — Мне бы хоть работу найти.
   — В крайнем случае станешь официанткой! — подшутил парень, раскручиваясь в кресле.
   — Вполне возможно.
   Он замер, задумавшись. Его глаза неотрывно следили за Кей, сидящей на синем чемодане и пытающейся застегнуть его. Он пытался вспомнить, в каком ресторане столицы самая красивая форма у официанток. Это было сложно, учитывая, что практически нигде не было чего-то запоминающегося, вроде платьев с рюшечками. А потом ему в голову пришёл образ ночного бара, и он смущённо отвёл взгляд.
   Когда Кьюбелл справилась с сумками и уже осматривала полупустую комнату, она заметила парня, сидящего в кресле в обнимку со своими коленями лицом к стене.
   — Ты чего? — бережно спросила она,  словно перед ней был плачущий ребёнок, а не совершеннолетний студент. Он искоса заглянул в её голубые глаза, скрывая отсутствие улыбки. Видимо, ей его взгляд показался игривым, — девушка радостно улыбнулась, и дыхание её успокоилось. Несмотря на то, что лица их были очень близки, она совсем не смущалась. Вольт давно понял, что она смотрит на него только как на самого лучшего друга. Это его расстраивало, но, пока она была рядом, ему было чуточку легче. Кей согласилась сбежать с ним — разве не значит это, что она согласилась жить вместе с ним? Его беспокоил не только этот вопрос, но и самостоятельная жизнь, ожидавшая их впереди. Как она освоится в незнакомом ей городе? Сможет ли она работать, ни на кого не полагаясь? Выдержат ли её слабые плечи такую ответственность? Его не покидало чувство, что эта девушка не готова к взрослой жизни. Впрочем, о себе он не беспокоился совсем.

   — Но я не думала, что мама будет против, — расстроенно сказала Кей, отворачиваясь.
   — Ну, она же волнуется, — добавил Вольт, снова раскручиваясь в кресле.
   — Я понимаю. Но ведь ей будет легче без меня, разве нет? От меня столько проблем.
   Он остановился и вытянул ноги. Его лицо приобрело свежий оттенок.
   — Так думаешь только ты. Она же мать! Как будто ей в тягость забота о тебе. Тем более, после нашего побега она останется совсем одна. Разве не грустно?
   Совсем одна в большой квартире, где она начала счастливую жизнь. Где она жила вместе с любимым мужем, где сделала первые шаги их единственная дочь. Где в каждой комнате есть что-то важное, воспоминания и осколки прошлой жизни. Где на стенах висят семейные фотографии, а за ними обои, которые выбирал и клеил когда-то её любимый. Здесь нет ничего чужого, неродного или незнакомого. Здесь тихо и свежо, и пахнет ванилью. Опустеет скоро комната, останется лишь ненужная и старая одежда и одинокая чистота. И она будет здесь, откуда сбежали её муж и дочь.
   — Ты прав. — Кейри улыбнулась. — Надо будет извиниться перед ней... Я собралась.

   Девушка с небесно-голубыми глазами, светлыми ресницами и тонкими высокими бровями, совсем незаметными на мягкой коже, замерла в проходе. Её коротко стриженные волосы, похожие на солому, горели в прощальных лучах солнца, а светлая шляпка с широкими полями и белой лентой бросала тень на загорелый нос. Синее платье струилось до колен, обнажая стройные ноги. Она стояла босиком, на плече повисла сумка, а рядом стоял тяжёлый с виду чемодан. Её тёплые пальцы в тревоге сжали ремешок у груди, которая поднялась с полным вдохом в следующий миг. Румянец покрыл щёки девушки, и она с огоньком в блестящих глазах позвала Вольта:
   — Идём!
   Парень встал, в последний раз провёл рукой по рабочему месту, судьбой которого теперь стала многолетняя пыль, и последовал за подругой. Дверь закрылась за ним, и лишь оранжевый свет догорал в пустой комнате.
   Так вышло, что человек всегда чувствует несколько эмоций одновременно, так же как и мир вокруг всегда полон разных красок, звуков, запахов. Людей не может переполнять лишь злоба или радость. Так и Кейри ощущала и обиду, и печаль, и одиночество, и зависть, и радость, и тоску, и страх. Всё это смешивалось и растекалось во времени слоями, словно небо на закате. Наблюдать за столь эмоциональными людьми всегда интересно; в них легче влюбиться, чем в хладнокровных закрытых одиночек, вроде Мишель. А чтобы этим цветам распуститься, нужно уделять им достаточно внимания и заботы. Но для них это невозможно. И в этом главная проблема.

   Они отправились в столицу на автобусе. Вольт не раз уже бывал там и хорошо разбирался в пути. Кей вела себя немного по-детски: всё время оглядывалась с восхищением и лишь следовала за парнем. Он был немногословен, но улыбался, наблюдая за девушкой. В машине было жарко, как на улице, но более душно. Другие пассажиры не разговаривали, но их безэмоциональные взгляды цеплялись за всё, что двигалось. Места Кьюбелл и Винсерта располагались не в начале и не в самом конце. Кейри сидела у окна, и солнечные лучи нагревали её колени. Когда ей наскучил вид летящих мимо деревьев и полей, она закрыла глаза и положила голову на плечо друга. Он молча и умиротворённо улыбался, слушая её тихое посапывание.
   Автобус остановился, и Вольт разбудил спящую девушку. Она быстро очнулась, и от сонного состояния ничего не осталось. Было уже темно, синее небо неподвижно застыло высоко над головами. Парень взял в руки сумку, а Кей покатила чемодан, осматриваясь с неподдельным интересом. Ночные улицы, жёлтые огни, незаметные столбы, редкие прохожие и велосипедисты. Жаркий воздух, запах дыма, летящая пыль. Отличить столицу от родного города Кейри было трудно. Она лишь брела вдоль незнакомых дорог, временами освещаемая фарами машин, и держала руку Вольта, уверенными шагами направлявшегося к дому.

   Квартира располагалась на втором этаже относительно старого здания. Это была небольшая однокомнатная студия, купленная родителями Винсерта специально для него. В паре остановок был университет, куда и поступил парень. Вид из окна открывался самый обычный, дорога под ним была не очень шумной.
   Кей поставила чемодан у двери и осмотрелась. Коридора, по сути, не было, только небольшой клочок у входа можно было назвать прихожей. Места там хватало, но только чтобы снять верхнюю одежду и обувь, — вдоль стены располагался серый шкаф-купе с зеркалом. Напротив него была дверь в санузел, немного тесный даже для пары шагов. Прихожая плавно переходила в главную комнату. С одной стороны была скромная кухня с обеденной зоной в маленький столик и два стула, с другой — гостиная. Среднего размера раскладной диван, служивший единственным спальным местом, дешёвый телевизор и пара полок на стене.
   — Это всё? — в изумлении спросила девушка, которая привыкла к простору.
   — А ты чего хотела? — отозвался парень, свалившись на диван. — На тебя здесь вообще ничего не рассчитано!
   — Ну, а как же кровать? — с надеждой в голосе продолжила она, присаживаясь рядом с другом. — Где мне спать?
   — Здесь. — Он похлопал между собой и Кей, не смотря на неё. — Он раскладывается. Чем-то недовольна?
   — А как же ты? Где будешь спать ты? — не унималась она, продолжая тупить.
   Резко повернувшись к ней, Вольт высказал, не краснея и не смущаясь:
   — Здесь. Вместе с тобой.
   Она, кажется, поняла и кивнула.
   — Логично.
   И совершенно спокойно, беззастенчиво и невинно провела эту ночь, обнимая горячее тело парня, который о таком мог только мечтать. В тот раз выспаться смог только один из них.