- Смотри, - вынимая из своей сумочки какие-то рисунки,-начала Елена. - Вот эти две схемы. Я взяла их с работы Карлы.Они, в принципе, похожи. Разница лишь в этой комнате. И вот что я подумала. В работе Карлы сказано, что подвала под самым замком нету! Но, возможно, есть подвал в том месте, где должна стоять комната.

- То есть, это подземельная комната?

- Да! И именно поэтому она обозначена на карте, но мы ее не видим.

- А как же в нее войти? - Удивленно спросила Лина. - Если подвала под замком нет, как зайти в ту подземельную комнату?Где же найти в ней вход?

- Знаешь, один мой хороший друг для того, чтобы проникнуть под дом, часа два лез по подземным трубам вдоль подземной реки.

- Вот так. Думаешь, вход может быть где-то совсем в другом городе?

- Да, комната может находиться возле замка, в том городе, где обозначена на карте. А вход в него может быть какой-то тайный. Может, где-то в саду, или в той аллее под какой-то из плит. Трудно будет понять.

- А мы сможем раскопать ее?

- В принципе, это возможно, - ответила Елена. - По крайней мере, если мы даже не попадем внутрь комнаты, мы сможем встретить камни, которыми эта комната укреплена. И тогда точно убедимся, что она там есть.

- Тогда надо быстрее начать копать! Пошли.

Лина и Елена побежали вдоль замка к задней стене. 

- Вот здесь надо копать! - Крикнула графиня. - Подожди, я взяла фонарик.

- У тебя здесь лопаты? - Спросила Елена.

- Да! Лопаты ... Лопаты ... Где же они могут быть.Подожди, Эмма знает! Сейчас я ей позвоню. Он телефонная будка! У тебя есть монеты?

- У меня жетоны, - ответила Елена.

Лина выхватила из рук Елены жетон и побежала.

Елена встала на место, где должна быть комната и закрыла глаза. Через минуту, не открывая глаз, она ступила два шага назад.

- Лина! - Крикнула Елена.

- Да, я звоню, - крикнула Лина из телефонной будки.

- Не звони ...

- Почему?

- Клади трубку, не буди ее.

Лина положила трубку и, ничего не понимая, подошла к Елене.

- Что случилось?

- Там ничего нет, - грустно сказала она. - Это только гипотеза и, к сожалению, ничем не подтверждена.

- Откуда ты знаешь? Надо раскопать!

- Нет, там ничего нет. Если бы там было хоть что-то, я бы это почувствовала.

- Я ничего не понимаю.

- Поверь мне, Лина . Комнаты там нет ...
***

Василий сидел посреди сада и рисовал самодельной кистью на плоской деревянной доске.

Вокруг него бегала Маричка и что-то напевала.

К Василию подошла Ява.

- Мы уже должны обедать, - сказала она.

Вася не отрывался от работы.

Ява зашла сзади, пытаясь увидеть нарисованное.

- У меня ничего не получается, - грустно сказал он.

Ява положила ему руку на плечо и жалобно посмотрела на него.

- Я все помню, а затем снова почему-то забываю.

- Память возвращается НЕ сразу, всему свое время, - утешая, сказала девушка.

- Всему свое время, - безнадежно повторил Василий. - Мне сегодня опять приснился тот сон ... Я иду ... Или еду ... Я не знаю. Я в лесу. А она идет навстречу и улыбается. И я так отчетливо видел те зеленые глаза, и лицо, как снег, и губы... И снежинки, которые запутались в волосах. Они сверкали на солнце. А когда проснулся - опять все забыл.

- Василий, - жалобно сказала Ява. - Не переживай. На.Выпей травы.

Василий взял в руки кувшин с лечебной травой и вдохновенно начал пить.

Ява лишь грустно гладила его по плечу.

Вспомнит он хоть что-нибудь что было прежде. Или уже нет ...

- Знаешь, вдруг сказала девушка. - Завтра утром я пойду в лес и наберу такой травы, что ты обязательно все вспомнишь. Я приготовлю ее по другому.
 Не по тому, что отец меня учил, по тому, что прабабушка моя когда-то учила.

- Как же я хочу спать, - вздыхая над своими записями, сказала Лина.

Эмма улыбнулась.

- Оно и не удивительно! Всю ночь бродить вокруг замка.

- Ой, Эмма, если бы ты знала, как же я хочу разгадать тайну графа. Я и так ночами не сплю, и думаю, почему он предал, чего разлюбил свою жену. И наконец, где тот камень? Кажется, что жить начну только тогда, когда его получу.

- А мне, если честно, все равно, - сказала Эмма. - Я изменилась, очень-очень изменилась. И меня камень интересует меньше всего. Главное, чтобы дети развивались в правильном направлении, чтобы любили родной край. Понимаешь?

- Понимаю ... Теперь понимаю, почему ты, а я стала графиней. 

Эмма ничего не ответила.

- Как же я хочу спать, - снова вздохнула Лина.

- А я, как только в свой кабинет захожу, сразу хочу работать! И куда этот сон девается ...

В кабинет зашла секретарь.

- Эмма, к вам Марта.

- Спасибо, Ванда. Пусть проходит.

- Что она от тебя хочет? - Спросила Лина.

- Это все из-за Ирины. Помнишь, которую хитростью вывезли в Арабские эмираты.

- Да. Помню.

В кабинет зашла Марта.

- Добрый день, графиня, Эмма.

- Называй меня Лина.

- Хорошо.

- Садись, Марта, - сказала Эмма.

- Спасибо, что помогла. Дело немного сдвинулось. По крайней мере, сегодня мне звонил какой-то следователь, задавал какие-то вопросы.

- Какие?

- Не помню, ничего не помню. Просто так переживала, что все забыла.

- Это нормально. Мне вчера сообщили, что Ирина уже не в Арабских Эмиратах, что она пересекла границу с Саудовской Аравией.

- Да, это уже где-то неделю назад было. Она звонила из Саудовской Аравии мне. Но потом исчезла. И местная полиция предполагает, что ее убили во время местных волнений.

- Это страшно.

- Так пишут газеты. У меня другого источника информации, к сожалению, нет, - сказала Марта.

- Она была слишком красива, чтобы ее убили, - сказала Эмма. - Я думаю, на нее обязательно обратил бы внимание какой-то человек. Не важно, с какими намерениями. Я думаю, что нашелся бы кто-то, чтобы защитить ее.

- Я тоже на это надеюсь, - сказала Марта. - Только этим и живу. Может, она уже встретила кого-то там, и счастлива.

- Ага, очень счастлива, - прошептала Лина. - Пятой или шестой женой ...

- Пусть лучше пятой или шестой, но хотя бы живой.
**

Под голубым небом раскинулся живописный вишневый сад. Он пышно вдыхал чистый воздух и дул вокруг своим ароматом. Зеленая трава шуршала от ветра, где-то дальше можно было слышать журчание воды, пение птиц.

Посреди сада на самой траве лежала Ява и плела венок из гибких маленьких веточек, украшая их зелеными листьями.

- На Пасху заколем кабанчика, - радостно сказала Ява. - Накоптим сала. Будет хоть что-то к праздникам, и к вечеринкам. Напечем хлеба, куличей, пойдем в церковь.

- Еще немного и завершится пост, - сказал Василий, подавая Яве собраные веточки.

- Я уже дождаться не могу. Мать вышила тебе рубашку, надеть ее на праздники.

- Надену, обязательно, - сказал Василий.

- А еще на ярмарку поедем. Отец хочет лошадей купить.Мать подушек. Кувшины твои продавать. Говорят даже мэр приедет на кувшины твои смотреть.

Василий улыбнулся.

- Дорисовал свою картину?

- Нет, - ответил парень.

- Никак не можешь вспомнить то лицо?

- Никак ... Но точно знаю, она в душе у меня, в сердце.Может, я любил ее когда-то. Может, и сейчас люблю ...

Ява грустно вздохнула.

- Что я могу отдать за то, чтобы ее увидеть ... Хоть раз.Коснуться волос ...

Где-то недалеко послышался шорох. Ява приподнял голову и увидела, как бежала к ним маленькая Маричка. Черные глаза сверкали, будто были сделаны из самого золота. Темные волосы были неряшливо заплетены в две длинные косички.Старое, но чистое платье было гораздо больше, чем сама Маричка, и от того девочка казалась еще более забавной.

- Маричка, разве моя мать не говорила тебе не играть в саду одной?

- Говорила, - задыхаясь ответила Маша. - Но я не одна.

Она подбежала к Яве и упала у нее на траву. 

Ява опустила голову и закрыла глаза.

Маричка взяла Яву за руку и повернула к себе ладонью.

- Хочешь, я погадаю тебе, как меня мама учила? - Спросила Маша.

Василий поднялся и внимательно посмотрел на цыганку.

- А ты умеешь гадать? - Спросил он.

- Умею, - уверенно ответила Маша. - Меня мама научила.

- Кого ты слушаешь? - Рассмеялась Ява. - Она и матери то не помнит, потому что маленькая была.

- Помню, - обиженно ответила девушка.

- Хорошо, гадай, - шутя, продолжила Ява. - Только хорошо гадай. Если плохое что-то нагадаешь - то скажу отцу, чтобы выдал тебя замуж за сына кузнеца Еще и без приданого.

- Не хочу я замуж за Афанасия. Не люблю его.

Ява громко засмеялась, подмигивая Василию.

Маленькая Маша долго всматривалась в ладонь Явы, а та продолжала улыбалась. 

- Это твоя линия жизни, - сказала девочка. - Ой, нет ... Не эта. Вот эта ...

Василий и Ява засмеялись.

- Может, эта, - растерянно ткнула пальцем Маричка.

- Какая?

Девочка грустно смотрела в ладонь.

- Я знала! - Громко сказала она. - Только я забыла.
- Смотрите, он баба Варвара идет. Давайте сделаем вид, что не видим ее, - резко сказала Ява.

- Чего? - Отворачиваясь от дряхлой старухи, спросил Василий.

- Она - ведьма! - Громко крикнула Маричка.

- Маричка, чего кричишь? - Схватив девочку за руку, прошипела Ява. - Скорее сядь, потому проклянет тебя эта бабка.

- Она медленно идет. Может, ей помочь корзину нести? - Предложил Василий.

- Нет, что ты, - испуганно сказала Ява. - Мой отец говорил к ней не прикасаться, даже. Она - не чистая сила. Говорят, кто к ней коснется - умрет от язв и бородавок.

- Фу-у, - сказала Маричка. - Видите, сюда идет.

- Может, ей все же помочь? - Смущенно повторил Василий. - Ей же трудно.

- Пусть бы ни шла в наше село. В свое пусть возвращается, - жестко сказала Ява. - Маричка, скорее делай вид, что гадаешь мне. Может, она увидит, что мы заняты, и не подойдет.

Маричка быстро села напротив своей госпожи и схватив ее за руку, начала водить по ладони пальцем и громко что-то говорить:

- Да, у тебя будет что-то неожиданное! - Сказала Маричка так громко, чтобы было слышно и дряхлой бабки. - Тебя ждет путешествие ... Очень долгое путешествие ...

Между тем бабка подошла к ним и остановилась, едва удерживая тяжелую корзину на плечах.

- Еще тебя ждет .... Тебя ждет, - не могла придумать Маричка. - Какой-то праздник ...

- Может, Пасха? - Подыграл Василий.

- А действительно, скоро Пасха! - Громко выкрикнула Ява.

- Здравствуйте, - встрявшись в разговор, сказала баба Варя.

- Здравствуйте, - сказал Василий.

Он сразу вскочил и, подбежав к бабушке, помог поставить ей тяжелую корзину на землю.

- Иди, бабушка, - сказала Ява, стараясь не смотреть Варваре в глаза. - Не трогай нас.

- У тебя будет праздник! - Нервно повторяла Маричка, ухватившись от страха в Явину руку.

- Праздник? - Пробормотала бабка. - Не то ты гадаешь, девочка! А вот я могу судьбу тебе твою рассказать.

***
Лина сидела на диване и вдохновенно жевала колпачок ручки, углубившись в свои записи.

- Лина! - Громко крикнула Эмма. - Выбрось, наконец, изо рта колпачок. Когда ты попрощаешся с этой дурной привычкой?

Лина улыбнулась.

- У меня по-другому не думается. 

- Ага, конечно, - засмеялась Эмма. - Не думается.

- Ну, может, думается, но очень-очень медленно. 

- А с колпачком во рту гораздо быстрее и продуктивнее.

Эмма поставила на стол поднос с чаем и села у Лины на диван.

- Над чем работаешь?

- Я пишу о графе ... Все еще о своем графе ...

- Можно? - Протянув руку к бумагам, спросила Эмма.

- Нет, нет! Ни в я кому случае. Это плохая примета, когда кто-то читает роман до его окончания.

- Это будет роман? Исторический?

- Нет, истории будет мало. В основном любовь ...

- Любовь? - Удивилась Эмма. - Ничего себе.

- Да ... Я, кажется, сама уже влюбилась по уши в своего графа. Я стараюсь оправдать его. На самом деле, не все мужчины такие лжецы и лицемеры. Это просто мы их видим такими через свои черные очки. Я думаю есть плохие люди, а есть хорошие, и это не зависит от пола. Есть предатели, а есть настоящая любовь. И никакого отношения к тому, мужчина ты или женщина - не имеет.

- Может и так ...

- Я все думаю об Анне и ее муже. Знаешь, они правильно сделали, что ушли от нас, даже если и навсегда. Они должны быть вместе, жить вместе и слушать только друг друга. И больше никого. Мы своим мировоззрением только все гадим. Мы не умеем прощать и забывать. Все, что случилось с нами плохого - остается в нас самих, потому что мы сами его не хотим отпустить. Мы держим плохие воспоминания в себе, потому что нам нравится быть обиженными, быть жертвами. Понимаешь ..

Лина притихла. 

Эмма молча пила чай, вдумываясь в слова подруги.

- Знаешь, - сказала вдруг она. - А может, это из-за того, что в жизни ничего хорошего не происходит, нам просто нечем заменить плохие воспоминания.

- Думаю, это лишь оправдание ... Эмма, посмотри хотя бы на себя. Все мужчины в мире приравнялись у тебя к единственному в мире парню, который тебя предал.

- Просто он очень хорошо предал, - грустно улыбнулась Эмма.

- Ты думаешь об этой измене, несмотря на любого мужчину, независимо от того, твой это человек или муж твоей подруги. Ты не веришь в любовь. Думаешь, что всех ждет предательство? Может, тебе этого просто хочется. Чтобы все разочаровались, так же, как и ты. Чтобы не одной тебе было больно.

Эмма молчала.

- Ты красивая, умная, очень энергичная, публичная. Но у тебя нет даже намека на счастье. Почему ты не хочешь дать мужчинам шанс оправдать себя, доказать, что они способны на другое. Ты не обречена быть одна. С тобой должен кто-то быть рядом.

Эмма улыбнулась.

- Мне кажется, я знаю, на кого ты намекаешь!

- Ни на кого не намекаю, Эмма, просто говорю.

- Говоришь про Остапа, - продолжала Эмма. - Я тебя хорошо знаю.

- Пусть даже и про Остапа. Мне кажется, он с тобой искренен ...

Эмма и Лина замолчали. Лина грустно посмотрела в листья своего романа. Он казался ей простым и бездумным.Просто примитивным. В нем не было ничего, ни страсти, ни чего особенного. Просто какая-то история, которая пришла на ум, и которую надо было во что бы нибыло записать. Только не понятно зачем. Может, чтобы оправдать графа ...

- Остап, - тихо прошептала Эмма, задумчиво глядя в потолок.

Лина оторвалась от своих мыслей.

- Остап ... Я знаю, что нравлюсь ему. Но он для меня только друг. В какой-то момент, может, он и нравился мне. Но я сама себя заставила похоронить эти мысли.

- Почему?

- Остап не готов жертвовать чем-то ради любви. Он будет просто любить ... Как все. А мне так не нужно. Я хочу больше. Хочу, чтобы обожал меня, чтобы просто жить без меня не мог. Чтобы дарил бриллианты, бросал розы к ногам. Может, тогда я смогу поверить в любовь снова.

- Тебе уже один бросал к ногам розы, - иронически засмеялась Лина. 

- Я знаю, - ответила Эмма. - Но я буду счастлива только с таким мужчиной.

- Тогда ты, вообще, никогда не будешь счастлива, - сказала Лина.

- Буду. Нонна говорила, что буду. Помнишь?

- Да.

- Она сказала, чтобы я принесла ей серьги, она скажет, когда именно я буду счастлива. А еще скажет, что именно я должна потерять, чтобы стать счастливой ...

- Я помню, - сказала Лина. - Интересно, что? Кстати, когда вернется Влад? Эта серьга еще же до сих пор у него?

- Да, у него. Видимо, вернулся уже. Надо позвонить. 

***
- «Завацкий Михаил Андреевич был назначен ректором Университета археологии и истории», - читал с гордостью отец Остапа, - «и награжден орденом университета за особые достижения в развитии и поднятии имиджа университета». Вот так твой отец работает. 

- Молодец, папа! - Сказал Остап. - Поздравляю!

- Надеюсь, ты пойдешь по моим стопам.

- Я уже иду по твоим стопам, - улыбнулся Остап. - Как бы я не сопротивлялся, ты своего добился. Я сижу, исследую замок, работаю в крупнейшей и самой успешной археологической группе.

- Кстати, к тебе позавчера заходила девушка ... Елена, - сказал папа. - Она взяла работу Карлы. Сказала, что ты позволил.

- Да, я позволил. Я знаю, что она заходила.

- Кажется, она училась в нашем университете, с тобой в группе. Она - подруга Карлы?

- Да нет ... Скорее, моя подруга. Она дружила с Назаром Коваленко, в госпитале погиб ...

- А-а-а .... Я читал ее работу, - сказал отец.- Просто не знал, что это она. Это лучшая работа в университете за все время ...

- Ой папа, папа, мог бы при мне этого не говорить, - шутя, сказал Остап. - Я, между прочим, тоже писал работу. К тому же, я еще и твой сын.

- Ваша работа тоже хороша, - засмеялся отец. - Но работа Елены - лучшая. У нее такие мысли, у нее такое видение всего.Эти мелочи, которые она замечает ...

- Не сомневаюсь, - завистливо вздохнув, сказал Остап.

- А она не хочет к вам в археологическую группу?

- Ну ... Я думаю, она со своим умом и знаниями с нами работать не будет. Кажется, она писала серьезную работу по археологии на немецком языке. Видимо, собирается за границу.В таком маленьком городе такому большому потенциалу делать нечего.

- Это точно ...

- Но это было на четвертом курсе, - поправил сам себя Остап. - Сейчас я не знаю, она ее не пишет. После смерти Назара, кажется, наша Карпова забросила все.

- Наверное, любила его, - подумал отец.

- Не знаю ... Судя по ее характеру, она, вообще, никого не любила ... Я знаю ее давно. Она, знаешь, такая жадная. Никогда даже карандаша не займет. Даже резинки ... Нет ни друзей, ни подруг ... Только обучение, обучение, обучение ... Хотя, может, сейчас она изменилась. Потому что в последнее время она зациклилась на своем госпитале, на похоронах тех людей ... Тени, магия, загробная жизнь ...

- А как обстоят дела с госпиталем? Сколько вы уже собрали?

- Мало, очень мало, - ответил Остап. - Тысяч тридцать.Учитывая то, что двадцать тысяч выделил наш университет. Это очень мало. Этого не хватает. Эмма надеялась задеть своими пылкими речами мэра. И где там? Он стоит на своем: нет денег, не утвержден бюджет ...

- А сколько еще денег надо?

- Тысяч пятьдесят минимум. 

- Я попробую что-то сделать, - сказал отец.