Внезапно возникшая, непонятная ревность душила.
"Ну почему все так?! Почему?! Она ведь умерла, она не вернется. Зачем он так со мной?! Я здесь, я рядом и я его люблю!! Ну почему?!"
Мари закрыла глаза, боль не утихала.

Прибывание в особняке стала для девушки настоящей пыткой. Граф вел себя так как будто ничего не произошло и это причиняло Мари еще большую боль. Ох уж его ненавящевая предупредительность и неизменная ласково-дружелюбная улыбка! Ну неужели, неужели он не понимает, какую невыносимую боль причиняет ей?! Уж лучше бы он был холоден с ней как лед или, даже, груб, все что угодно, только не это ласковая предупредительность!!
Изменения заметили все, особенно Эжен. Его ревнивое сердце безошибочно определило, что между Мари и графом Валевским промелькнула черная тень.

Эжен не примянул предпринять очередную попытку завоевать расположение Мари, но его ждало жестокое разочарование. Мари совершенно перестала его замечать. Навяшевое внимание юного барона откровенно раздражало девушку.
"И что ему от меня нужно?!"-недоумевала она.-"Неужели не понятно, что он мне безразличен?! И почему я должна его любить?"
Эжен, потерпев очередное оглушительное поражение, кажется наконец, осознал, что Мари для него недоступна и лучше было бы оставить ее в покое. Кроме того, юноша уже начал уставать от этой бесконечной, а главное безрезультатной борьбы.
Все чаще его посещал вполне резонный вопрос: "А почему, я должен тратить свою жизнь на завоевание девушки, которая к нему равнодушна?"

Холодность Мари задевала молодого человека и на она лишь подчеркивала нежность и мягкость княжны Анастасии. Эжен все сильнее чувствовал ее расположенность к нему.

Несмотря на волнения переживаемые Мари, состояние ее здоровья стремительно улучшалось. Память постепенно возвращалась к ней.
Однажды, зайдя в комнату Филиппа, она нашла на столике возле кровати перламутровые четки Маргариты, которые герцог, судя по всему, недавно перебирал. Взяв розарий в руки, Мари ощутила приятную теплоту гладких зерен. На нее, внезапно, нахлынули воспоминания: она, маленькая девочка лет шести, тихонько сидит на скамейке в большом соборе. Это Нотр-Дам, она это точно знает.Рядом с нею, опустившись на колени, мать перебирает белые перламитровые четки. Это воскресная служба.
-Мама! Мамочка!-прошептала девушка и по щекам заструились теплые светлые слезы. Она отчетливо увидела перед собой лицо матери.

В комнату вошел Филипп, он застыл в дверях и боялся вздохнуть, чтобы ненароком не спугнуть это счастливое мгновение.
Мари повернула к нему заплаканое лицо и, постояв минуту, кинулась в его объятья:
-Папа!-на глазах герцога выступили слезы счастья.
-Мари, малышка! Родная моя!

Глава XXI
В середине марта герцог, Мари и Эжен засобирались в обратный путь. Настояла на этом Мари. Она убиждала Филиппа в том, что ей не терпиться увидеть мать, братьем и сестренку, но герцог чувствовал, что дело не только в этом. Он видил и, можно сказать физически ощущал напряжение девушки. И он не ошибался, Мари действительно была как натянутая струна, любой, даже мимолетный, взгляд теплых карих глаз отзывался в ней острой болью. Ах, только бы уехать, убежать от этих глаз! Забыть! Забыть навсегда!
Но если бы все было так просто. Нет, никогда ей уже не забыть света этих глаз, звука этого спокойного, вкрадчивого голоса. Он останется, навсегда, с нею, в ее снах, которые никто не может у нее отобрать, даже он сам...

Погода стояла ясная, несмотря на то, что снег еще не растаял, в воздухе уже чувствовалось приближение весны и Филипп решил, что откладывать отъезд уже нельзя.
Вопреки ожиданиям, известие о скором отъезде совершенно не обрадовало Эжена. Даже наоборот...
Последние дни в Москве он провел в глубокой задумчивости и напряженном молчании.

Однажды вечером, в дверь Мари постучали. Девушка расчесывала волосы, сидя у туалетного столика:
-Войдите!-крикнула она.
-Мари, вы позволите войти?-услышала она робкий голос Эжена.
-Да, конечно.-улыбнулась девушка в ответ.
-Мне очень нужно с вами поговорить.-юноша явно не знал с чего начать.
-Ну что ж, присядьте.-Мари указала на кресло рядом с собой.-Я вас слушаю.
Молодой человек неловко опустился в кресло, было заметно, что он очень взволнован.

-Мари, вы ведь совсем меня не любите?-не с того ни с сего спросил вдруг Эжен. Он прозвучал так неожиданно и неловко, что девушка неволно улыбнулась. Она решила, что говорить неправду нет никакого смысла и кроме того, ей не хотелось обмановать молодого человек, слишком это было бы подло с ее стороны. И она сказала правду:
-Вы правы, Эжен, я, действительно, не люблю вас.
Эжен вздохнул и Мари показалось, что это был вздох облегчения.