Это приводило молодого человека в бешенство и он все больше терял самообладание. Все свои неудачи в отношениях с Мари он списывал на графа Валевского, хотя, пока еще, у него не было никаких на это оснований, кроме того, пожалуй, что Мари меньше сторонилась графа Анджея, чем самого Эжена.
Что касается графа Валевского, то он был с девушкой подчеркнуто вежлив и предупредителен.

Филипп же при посредничестве князя Долгорукова отправил в Париж очередное письмо, в котором сообщал, что Мари найдена и через некоторое время они вернуться во Францию. О недуге дочери герцог в письме сообщать не стал, не желая пугать и без того до крайности взволнованную Маргариту. Невозможность же отправиться в обратный путь немедленно Филипп объяснил плохими природными условиями.

Филиппу было очень больно видеть состояние Мари, ему было мучительно осознавать, что его любимая дочь не признает в нем отца. Но герцог решил дать ей время прийти в себя и не обострять ситуацию.
Князь Долгоруков и его семья тоже изо всех сил старались помочь Мари. Они с княжной Анастасией сразу же понравились друг другу. Юная княжна приезжала в особняк графа Валевского почти каждый день и подолгу разговаривала с Мари. Они совместно вышивали, княжна научила девушку прясть на прялке. Когда Мари немного окрепла физически и ее перестали мучить постоянные приступы головокружения, княжна стала брать ее с собой на прогулки по городу, они с увлечением совершали кратковременные набеги на ремесленные лавки Москвы.

В этих вылазках в город их не редко сопровождал Эжен, не оставляющий попыток привлечь внимание Мари к своей персоне. Но как-то так выходило, что ему удавалось привлекать вовсе не Мари, как ему того хотелось, а совсем другой девушки... Молодой барон был так увлечен собой и своими переживаниями, что совершенно не замечал ту боль, которую, сам того неведая, причинял княжне... Ведь, если говорить совсем откровенно, Анастасия так часто посещала дом Валевского не только из-за несчастной юной герцогини де Валентуа, а, в большей степени, из-за бравого офицера- Эжена де Бюссак. Княжна призвала на помощь все свое обаяние и женственность, лишь бы завоевать сердце Эжена, но... К великому разочарованию Анастасии, пока все ее уловки не приносили никакого результата.

Дни проходили за днями Мари постепенно становилось лучше. Она приспосабливалась к нормальной жизни, головокружения прошли, теперь по ночам ей снова снились сны. С начала они превращались в бредовые, несвязные видения, но потом, со временем, они приобретали более связные формы и превращались в воспоминания.

По мере выздоровления, Мари поймала себя на странной мысли: она, вдруг, осознала, что постоянно думает о графе Валевском. Эта мысль настолько поразила ее, что девушка не знала что же ей теперь делать. Каждый раз, когда Мари случайно встречалась глазами с ласковым, под час обжигающим, взглядом карих глаз графа Валевского, ее бросала в жар.

Смятение дочери заметил Филипп, он-то сразу понял, чем оно вызвано. Любящее отцовское сердце давно уже подсказывало герцогу де Валентуа, что Мари никогда не сможет полюбить Эжена, а он безусловно заслуживает настоящей, большой любви. Этот союз сломал бы им обоим жизнь.Филипп это прекрасно понимал. Что касается графа Анджея... Филипп был абсолютно уверен в его честности и благородстве и чувство, которое испытывает к графу Мари совсем не пугало Филиппа. Вот только Анджей... Отвечает ли он на чувства девушки...

Глава XXI.
Однажды за завтраком, который старательно, с явном удовольствие приготовила экономка Иоанна, Мари подняла родко подняла глаза на графа Анджея и спросила, пытаясь побороть непрошенное смущение:
-Граф Валевский, могу я Вас попросить кое о чем?
-Конечно, мадемуазель.-как всегда улыбнулся Анджей.-Я к Вашим услугам.
Эжен нервно заерзал на стуле, но натолкнувшись на внимательный взгляд Филиппа, постарался взять себя в руки.
-Граф, я бы хотела попросить Вас обучить меня польскому языку, конечно, если это не будет для Вас слишком обременительно.-На щеках Мари заалел румянец смущения.
-Конечно, мадемуазель Мари, с удовольствием.

Мари оказалась прилежной ученицей, она прилежно постигала основы языка и ловила каждое слово своего учителя.
Теперь Мари проводила почти все время с графом Анджеем. Эжен, видя какими глазами Мари смотрит на красавца-поляка, метался как тигр в клетке. А вот княжна Анастасия, кажется, получила полную свободу действий. Так как Мари все чаще отказывалась от совместных прогулок, в пользу изучения польского языка, Анастасия, теперь, прогуливалась в сопровождении барона де Бюссак.

Постепенно, Анастасия смогла вывести Эжена из его молчаливо-тоскливого настроения. Ненавящево княжне удалось вывести его на разговор и тут, к искреннему удивлению Эжена, выяснилось, что у них много общего. Княжна Анастасия оказалась очень внимательным и благодарным слушателем. Юный барон, наконец, нашел человека, которому он мог излить душу, высказать все что накопилось на сердце. Анастасия умела поддержать, посочувствовать и дать нужный совет.