Уходя, девушка погладила серенькую спинку волчонка и прошептала:
-Я назову тебя Филиппом.-она и сама не знала, почему выбрала именно это имя, оно вспышнуло в ее измученном истерзаном мозгу как молния.
С этого дня Мари стремилась в лес при любом удобном случае.
Сестра София, конечно же, заметила отсутствие плаща у своей подопечной, но Мари сказала, что точно не помнит где его оставила, должно быть, просто оставила в лесу. Это объяснение монахиня сочла вполне убедительным, так как прекрасно знала как влияют ее травы на девушку.

Помогая послушницам и монахиням убирать со стола, Мари прятала корки хлеба, украдкой таскала кашу и прочую снедь, которая оставалась после трапезы.
Волчонок рос, его лапка медленно, но верно заживала и срасталась. Он стал совсем ручной, заслышав из далека шаги девушки, он начинал радостно повизгивать. Эта неожиданная дружба со зверем, разбередила душу Мари. В ней что-то всколыхнулось, какая-то нежность и теплота, как-будто, в эту заледеневшую душу неожиданно нагрянула весна. Это было еще очень слабое, еле заметное пробуждение, но все же...

Между тем, сестра София все настойчивее заговаривала с Мари о принятии ее монашеского обета. Что-то в душе девушки противилось этой идеи, но она не решалась признаться в этом сестре Софии.

Несмотря на кажущуюся мягкость, сестра София была жесткой женщиной. В монастыре ее не долюбливали. Она очень часто отчитывала послушниц и даже сестер, которые за глаза называли ее "змеей" и щепотом рассказывали о ее жестокостях, которые якобы она совершала с молчаливого согласия настоятельницы. Сестра София вселяла в Мари какой-то безотчетный страх. Она часто корила себя за это ведь монахиня уделяла ей очень много времени и если бы не заступничество сестры Софии Мари до сих пор сидела бы как зверь в запетой на замок келье.

-Анна, ты скоро примешь постриг.-приговаривала сестра София, расчесывая волосы Мари.-Это необходимо. Тогда ты сможешь замолить свой грех. Сначала ты исповедуешься и покаешься в грехах, а затем матушка срежет твои красивые волосы и, принеся клятву, ты станешь одной из нас.
Девушка молчала и к ее глазам подступали слезы, причину которых она не могла объяснить. Монахиня же трактовала эти слезы, как слезы раскаяния и покояния.
-Не плачь, Анна,-утешала она девушку.-твой грех проститься тебе.

Спасаясь от тягостных мыслей и будущего, которое страшило ее, Мари убегала в лес. Маленький волчонок, заменил ей друзей и семью, заполнял пустоту в душе. Ей было необходимо ощущать, что она кому-то нужна, а тому несчастному зверьку, лишившимуся матери, она была нужна. Он стал ее единственной отрадой.

Время тянулось бесконечно и для герцога де Валентуа. Изо дня в день, из недели в неделю он всеми правдами и неправдами пытался найти способ встретиться с молодой графиней Шереметьевой. Но все его попытки неизменно терпели фиаско, не помогало даже знакомство с князем Долгоруковым. Графиня была совершенно неуловима. Балов на Руси в то время не устраивали, а на званные обеды к Шереметьевым могли попасть только самые близкие друзья семьи и пробиться в этот круг оказалось совершенно невозможно. Оставалось только ждать. Граф Анджей сбился с ног пытаясь помочь Филиппу, но и ему не удавалось пробиться к графине. Чепорные Шереметьевы насторожено относились к иностранцам.

Между тем, в доме Шереметьевых все перевернулось с ног на голову. Бася во всю вводила европейский уклад. Ее "реформы" затронули все сферы жизни семьи, начиная с манеры одеваться и заканчивая блюдами, которые подавали на стол.

Графиня Шереметьева была полностью поглащена заботами о маленьком Миколае и, казалось, совершенно не замечала этих изменений. Мальчик завладел всем ее вниманием, Наталья Алексеевна не на секунду не отходила от него. Домашние не могли надевиться на изменившуюся графиню. Куда девалась ее сдержанность и суровый нрав? Теперь ее лицо поминутно расцветало счастливой улыбкой и эта неожиданная привязанность к малышу перекинулась и на Басю. Две женщины теперь с легкостью нашли общий язык, графиня называла невестку не иначе как "дочка". Можно сказать, что Бася безраздельно царила в этом аристократическом доме.
Не сладко приходилось только преслуге. Барбара оказалась очень требовательной и рачительной хозяйкой, гораздо более требовательной чем графиня Наталья Алексеевна. При графине ушлые служанки без зазрения совести таскали из боярского дома продукты, а иногда и какие-то мелкие вещи. Теперь же этому был положен конец. Стоило Басе заметить, что служанка уташила хотя бы черствую корку хлеба с хозяйского стола и воровка подвергалась безжалостному наказанию и вечному изгнанию из особняка.

По началу Бася беспокоилась, что их с Дмитрием обман может быть разоблачен, но время шло, ничего не происходило и девушка уверила себя в необоснованности этих страхов. И в самом деле, если до сих пор эту девушку никто не пытался отыскать, то почему это должны начать делать сейчас? Все шло своим чередом.