-Хорошо. Поедим туда.
На самой опушке густого леса они увидили огонек.
Маленькая бревенчатая избушка была огорожена покосившейся изгородью.
Им на встречу вышла сгорбленная старуха и направилась прямиком к карете. Это очень удивило Эжена, ему показалось, что знахарка их ждала. Она и в правду очень напоминала ведьму. Она мельком взглянула на больного и сделала знак отнести его в дом. Избушка состояла из одной комнаты с земляным полом. В углу кудахтали куры. Кучер и Эжен уложили Филиппа на узкую кровать у стены. В избе было жарко от сильно натопленной печи и царил полумрак.
Старуха сняла со стены какие-то травы и занялась приготовлением лекарства.
-Как ваше имя?-спросил ее Эжен.
Старуха внимательно посмотрела на него своими черными глазами, в которых несмотря на возраст горел загадочный огонь, и тихо ответила, каркающим голосом:
-Ванда.

Филипп метался по постели и что-то шептал. Ванда аккуратно сняла с него плащ и разорвала рукав тонкой шелковой рубашки. Рана выглядела ужасно. Когда она снимала с больного плащ из его складок выпали белые четки Маргариты. Старуха осторожно подняла их и вложила в руку герцога, сказав что-то негромко.
-Она говорит, что это придаст ему сил.-перевел кучер.

Знахарка, тем временем, промыла рану и намазала ее какой-то мазью. Достав из-за печи мешочки с порошками из трав, Ванда поставила кипятиться небольшой котелок с водой для отвара. Взглянув на стояших в дверях Эжена и кучера, знахарка махнула рукой в сторону двери.
-Нам лучше уйти.-сказал кучер.

Они вышли во двор и остановились у экипажа. Через пару минут к ним вышла Ванда и указала на пристройку к дому. Это был большой амбар, в котором хранили скошеное сено. Большего Ванда не могла им предложить.
Филипп приходил в себя очень медленно. Лихорадка не отпускала его, почти, две недели. Ванда оказалась очень хорошей знахаркой, рана потихоньку очищалась и, благодаря чудодейственной мази "ведьмы", как называл ее Эжен, начала затягиваться.

Еще через неделю Филипп начал втавать.
-Нам пора отправляться в путь.-сказал он однажды Эжену.
-Вы уверены, что готовы к такому тяжелому переезду? До Москвы еще далеко.-засомневался юноша.
-На больше нельзя терять время. Мы и так слишком здесь задержались.-отрезал герцог. В этот момент он поймал на себе строгий взгляд знахарки. Это странно, но им всегда казалось, что Ванда понимает все их разговоры, хотя они прекрасно знали, что старуха не знает ни слова по-французски.

На следуюшее утро кучер запряг экипаж и можно было отправляться в путь. Ванда проводила своего пациента до порога. Филипп обернулся и протянул ей несколько золотых монет. Старуха посмотрела на монеты и отвела руку герцога.
-Возмите эти деньги. Вы спасли мне жизнь, я должен отплать вам хотя бы этим.
Старуха внимательно выслушала его и отрицательно покачала головой. Повернувшись к печи, Ванда достала с полки мешочек с лекарственным порошком и вложила его в руку Филиппа. Тот горячо поблагодарил свою спасительницу и пошел к карете.

До Москвы осталось всего несколько дней пути. Дмитрий с умилением наблюдал за тем как его молодая супруга расчесывала волосы. Последние неделю его немного беспокоило как его семья воспримет известие о его женитьбе. Ведь для них это станет полной неожиданностью. Особенно его беспокоила реакция отца.Граф Николай Николаевич Шереметьев был человеком старой закалки, проще говоря, настоящим консерватором и тяжело принимал любые отступления от традиций. Ему, скорее всего, не придется по вкусу, что его единственный сын, наследник, привез жену из чужой страны, но Дмитрий надеялся, что его успокоит то, что его невестка знатного рода и, к тому же, приняла православную веру. Они уже венчаны и их никто не сможет разлучить.

Молодая женщина как будто прочитала мысли Дмитрия.
-Как ты думаешь, я понравлюсь твоим родителям?-спросила она полушутя.
-Мари, ты просто не можешь им не понравиться.-успокоил жену молодой граф.
Она же обижено надула губки:
-Дмитрий, ты же прекрасно знаешь, что мне не нравится когда ты называешь меня Мари. Неужели нельзя называть меня моим именем.
-Бася, тебе придеться привыкнуть, ведь, помимо всего прочего, тебя по церковным правилам нарекли Марией. Теперь это твое имя.

Больше к этому разговору не возвращались. Остаток пути они ехали без остановок, Басе не терпелось предстать перед своими новыми родственниками. Для нее это был своего рода реванш. Подумать только она, девушка из нишей семьи, которой чтобы прокормиться пришлось стать куртизанкой, теперь настоящая графиня, знатная дама. Ее примут в обществе и, быть может, даже представят ко двору.

К вечеру третьего дня карета Дмитрия и его молодой супруги въехала в город. Быстро смеркалось, поэтому полюбоваться видом города молодой графине, почти, не удалось. Наконец, после езды по немощенным тогда еще московским улочкам карета остановилась у большого подворья.