Кухня встретила меня гробовым молчанием.
-Так.- оживленно сказала я- Меня зовут Алеандрия Константиновна, прошу любить и жаловать.
Тетка в белой блузке с халой на голове разомкнула губы и изумленно сказала:
-Алеандрия?
-Ага. -весело согласилась я - Бабулька так нарекла.Но можно просто Сашей.
Мать, обычно языкастая, наконец открыла рот, чтобы изречь:
-Шурочка, познакомся, это Алиса Марковна и ее сын Николай.
-Очень приятно. -радостно улыбнулась я.
На минуту я мать пожалела, однако потом вспомнила, что выдать меня за Николяшу было ее идеей. Все равно сейчас она будет синеть, бледнеть, но на людях мне скандала не закатит, а к концу вечера я что-нибудь придумаю, чтобы мне от нее не очень сильно попало.
-А что это вы тут сидите? -бодро сказала я- Кухня маленькая, нам будет тесно, да и вообще, в Европе принимать гостей на кухне считается дурным тоном! Мать, давай-ка в гостинную перебазируемся.
Мать молча встала, и мы пошли в гостинную, раскладывать стол. Николяша, увязавшийся за нами, глядел, как мы пыхтели, раздвигая тяжелые дубовые створки, помочь даже не пытался. Наконец мы с этим справились, и я принялась скоро таскать салаты из кухни в гостиную.
-А вы были в Европе? -светски проблеял Николяша, когда я пробегала мимо него с селедкой под шубой. -Что то вы о порядках в Европе упоминали.
-Я бы не стала утверждать, что всю Европу прошла.- я поставила селедку на стол и почесала за ухом. - В Германию и Швейцарию меня не пустили, на таможне брюлики заначенные нашли. А так в Швеции была, шведы очень нетемпераментные, жуть, хуже только латыши и фины. Во Франции вино пила с клошарами под мостом, мило там. В Дании мне, правда, совсем не понравилось, все очень дорого. Зато в Амстердаме три раза была, там узаконено... -не договорила.
-Саша! -тонко вскрикнула мать перебивая меня.