Круто, бедная она

–Что звала? – раздался глухой голос Рощина.
Я через силу подняла глаза и обомлела.
Весь в кладбищенской земле, кожа почти вся сгорела, кость правой скулы просвечивает. От страха я потеряла дар речи.
–Спросить... –едва вымолвила я.
–Хорошо, я знаю. – пошевелились обгорелые мертвые губы – Очень мне тяжело, не перебивай меня. Деньги у тебя дома, в игрушечном зайце, которого я тебе подарил. Дома я их хранить не мог и решил, что если удачно все будет...потом заберу. Но теперь они твои. В банке Галины их не храни. Дмитрия остерегайся, иначе завтра рядом со мной ляжешь. А в доме твоем сейчас посторонний человек...опасайся.
«Баба Грапа, и без тебя знаю.» – ворчливо подумала я.
–Постой. – велела я – А почему ты их дома хранить не мог?
–Деньги хранились в банке Галины, и она их никак не хотела отдавать, говорила, что все деньги в деле, крутятся, и такой суммы наличкой нет. Оттягивала передачу средств более полугода, обещала неслыханые проценты. Братву я привлекать не мог к этому, так как прокручивал эти деньги от всех тайком, проценты шли только мне. Потом я сложил в уме факты и понял, что они со дня на день уезжают за границу и ищи-свищи их вместе с деньгами. Я свои деньг взял обманом, за это и поплатился.
«Вон оно что!» – присвистнула я.
Теперь было понятно, почему он ко мне с фотографией банкирши явился и Грифа, ее брата, подставил.
–Так тебя убил не Гриф? – удивилась я.
– Галина...из-за денег этих. А теперь... Не держи, тяжжко мне...

Сказав это, он развернулся и пошел обратно.
Я смотрела, как он уходит, и невольно в памяти калейдоскопом пронеслись картинки...
Вот Ким, ласковый и добрый, учит меня кататься на роликах. Ким, на всех вечеринках сидящий около меня, как приклеенный. Вспомнилось все хорошее, все цветы и подарки, которые он мне подарил. Все его признания...
Жгучая тоска по прошлому, которого уже не вернуть, обожгла слезами щеки...
–Ким! – вскрикнула я ему вслед, простирая руки – Ким, ты куда? Снова на кладбище, да? Ты ведь уже живой, не надо!
Я что-то лепетала ему в спину, это был тот единственный шанс, который выпал мне, чтобы изменить то, что нельзя уже изменить. С тоской я звала его и понимала – он вернется, и все будет хорошо. Только сейчас я осознала, насколько он мне был дорог и насколько я его не ценила.
–Ким, вернись, пожалуйста. – рыдала я.
Рощин обернулся, дьявольская торжествующая улыбка зазмеилась на его устах, и он резко распахнул глаза.
Я взглянула и почувствовала, как пол уходит у меня из-под ног.
Ни радужки, ни зрачков у него не было. Пустые черные глаза внимательно посмотрели на меня , и Ким уверенно шагнул в запретный прежде круг.
С меня как пелена спала...
«Так вот она какая, магия мертвых » – успела подумать я, проваливаясь от ужаса в обморок...

Ужасть...

Крууууууть! Вот это талант!!!!!!

О_о вот непруха...

–Ну, жива? – кто-то сильно тряс меня за плечи.
Я с трудом открыла глаза и непонимающе уставилась на Грифа.
–Ты откуда здесь взялся? – медленно спросила я.
–Да так, мимо ехал. – ответил он – А у тебя ожоги...И такое чувство, что балон с газом взорвался.
Я огляделась. Стены прихожей и правда выгорели, отличные шелковые обои, стоят столько, что проще удавиться, чем еще раз разориться на такие же при ремонте.
Жестоко подавив набежавшую слезу, я перевела взгляд на Грифа.
–Ты Рощина не видел? – тревожно поинтересовалась я.
Гриф недоуменно на меня посмотрел и спросил:
– Какого Рощина?
–Ну Кима!
Парень присел около меня на корточки, погладил по голове и преувеличенно-заботливо сказал:
– Ты вставай, Сашенька, а я сейчас кофейку сварю, ладно?
Я молча кивнула, и он ушел.

А я, кряхтя, как старая бабка, потихоньку встала с пола и оглядела прихожую.
Около меня лежал на боку опрокинутый стул, и хлеба валялись на полу. Значит , мне, дурочке, неслыханно повезло. Сама-то я ни в жизнь бы про них не вспомнила, чтобы прекратить ритуал, а когда лишилась чувств от ужаса, видимо, нечаяно хлеба и скинула.
Я сразу повеселела, забыла про обои и продолжила осмотр.
Около круга из огарков высилась горка пепла. Я пригляделась – черт возьми, из-под него торчал сгоревший ботинок! Видать Рощина.
Я, крахтя и держась за поясницу, прошлепала на кухню, взяла веник, совочек и смела остатки от моего обожателя в пластиковый мешок для мусора. После чего, не мучаясь угрызениями совести, спустила его в мусоропровод.
«Это не Ким» – твердо сказала я себе. Ким никогда бы не пытался меня убить.

Ещё!!!!!!!!