Экипаж остановился на пощади перед собором. Лакей распахнул дверцу перед Маргаритой. Девушка осторожно выбралась из кареты и пересекла площадь. На паперти собора нищенка с грудным ребенком просила милостыню. Марго дала ей несколько су и остановилась чтобы дождаться подругу.

Собор встретил их полумраком, даже яркие солнечные лучи с трудом проникали сквозь старинные витражи, и приятной прохладой. Мадлон держала в руках большой букет белых роз. Она перекрестилась и, подойдя к алтарю, аккуратно положила букет перед статуей Девы. Затем Мадлон, кивнув Маргарите, направилась в исповедальню. Марго присела на скамейку и молитвенно сложила руки. Молиться не получалось. Мысли разбегались. Марго, вдруг, вспомнила ночь передь свадьбой, которую провела в этом соборе.

Маргарита закрыла глаза, воспоминания захлестнули ее. Она как-будто заново переживала события той далекой ночи. Ее пальцы судорожно сжимали четки. Вдруг, Маргарита почувствовала легкое прикосновение. Она раскрыла глаза и... Ей показалось что она видит сон или может быть у нее опять начался бред. Это был он...

Филипп присел на скамейку рядом с девушкой. Оба молчали, не зная что сказать.
-Я должен вам многое объяснить, Маргарита.-наконец решился герцог.
-Вы ошибаетесь, месье, вы не должно ничего объяснять. Мне и так все понятно.-Маргарита сразу же пожалела, что ответила так грубо.

Филипп опустил глаза, в которых сквозила боль, и продолжил:
-Маргарита, вы не совсем правильно все поняли...
Он собирался продолжить, но Марго его перебила:
-Что же тут не понятного, господин герцог? У вас замечательная жена, которая любит вас и ради которой вы даже оставили служение церкви. У вас скоро появиться долгожданный наследник...
-Маргарита, дайте мне вставить хоть слово! Позвольте мне объяснить вам все!
Марго, не ожидавшая такой реакции, поджала губы и замолчала.

-Маргарита, я...Я отрекся от церкви из-за вас...Я больше не мог быть священником, ведь быть священником предполагает безраздельную любовь к Богу, а моим сердцем безраздельно завладели вы. Я отрекся, но я знал, что вы принадлежите другому и у моей любви по-прежнему нет будущего. Я решил, что никогда не напомню вам о себе. Прибыв в Венецию, я поступил на государственную службу. На одном из приемов во дворце дожа я встретил французского посла, отца Луизы. Он проникся ко мне отеческими чувствами и помог в продвижении по службе. Я часто бывал в его доме и понимал, что его дочь питает ко мне нечто большее, чем просто дружеские чувства. Полгода назад старик умер, оставив вдову и трех дочерей. Платя ему за доброту, которую он проявил ко мне я попросил руки его дочери.

Филипп взглянул на Марго своими волшебными карими глазами, в которых, сейчас, читалась мольба.
-Маргарита, Луиза для меня ничего не значит. А этот ребенок...Я не мог поступить иначе. Я не прошу вас простить меня. Я знаю, что причинил вам слишком много боли...

У девушки сердце сжалось от боли. Она, вдруг, осознала что простила его уже давно. Боже! Как же сильно она его любит! Она простила ему всё, она была готова принять от него любую боль, любое страдание.

К ним тихо подошла Мадлон, только что покинувшая исповедальню. Мадлон окинула герцога холодным, не добрым взглядом и, наклонившись, прошептала на ухо Маргарите:
-Марго, нам пора идти. Дома будут волноваться.

Марго молча кивнула. Мадлон еще раз окинула Филипп леденым взглядом, осуждающе покачала головой и отошла в сторону, давая влюбленным возможность попращаться.
Марго и Филипп молчали. Их глаза сказали друг другу больше, чем все слова на свете.