Они шли быстрее основной массы рабочих и мне пришлось чуть ускоряться и протискиваться, чтобы увидеть, куда эти двое идут. Они свернули влево и скрылись в проёме. Я попытался проскользнуть за ними, надеясь, что остальных не насторожит моё поведение. В проёме был такой же коридор, как и тот, что я видел при входе. Но вёл он не к выходу, а в чей-то кабинет, как я успел разглядеть в просвет закрывающейся двери, когда они заходили. Проникнуть туда незамеченным не представлялось возможным, поэтому я подошёл вплотную, надеясь услышать продолжение разговора отсюда. К счастью, мне это удалось.
- Гера, ты в своём уме?! - кричал длинный, - Это яд! Нельзя так рисковать!
- Фил, успокойся, - жёстко отвечал приземистый, - Какое тебе вообще дело до этих людей? Чего ты кипятишься? Они сами сюда пришли. Все знают, что идут на риск. Никто не отказывается.
- Но они же не знают, на какой именно риск идут! - не унимался длинный.
- Ты правда думаешь, что, зная детали, хоть кто-то отказался бы? - всё так же жёстко, но с насмешкой продолжал отшивать призывы длинного приземистый.

- А ты полагаешь, что нет? Это же яд! Мы пичкаем их ядом! А ты ещё и дозу увеличить хочешь! Это же их убьёт! - длинный уже не кричал, а скорее отчаянно причитал.
- Не убьёт, - будто отрубил приземистый. - Ты так же говорил и ранее. И что? Они привыкают к дозе и она теряет свой эффект. А мы не можем терять количество! Они нужны нам! Все! Нельзя рушить систему из-за каких-то сантиментов.
- Но..., - взмолился длинный.
- Фил, не пора ли тебе в отпуск? - с наигранной заботой в голосе оборвал его приземистый. - Отвлечёшься, успокоишься. А когда вернёшься, мы решим этот вопрос.
Длинный только вздохнул в ответ.
За дверью послышалось движение и я отпрянул, прячась в тёмном углу. Дверь отворилась, вышёл длинный и пошёл прочь, мотая опущенной головой.
А за дверью тем временем раздался зычный голос приземистого:
- Так. Рудольф Ильич? Да! Я!
Меняйте пропорции, как я Вам сообщал накануне. Нет, не будет против. Уверяю. Я всё уладил.
Последствия? Не беспокойтесь. Я всё беру на себя. Хорошо, - завершил свой телефонный, по всей видимости, разговор приземистый. Послышались щелчки и снова его голос стал вещать:
- Степанида Борисовна! Да, я! Наймите ещё десяток поэтов и сценаристов. Нам нужна свежая мотивация! Новые стихи, фильмы. Понятно? Отлично.

А после воцарилась тишина и я решил, что здесь делать больше нечего, пора продолжить свой путь вниз. К тому же, теперь я приблизительно понимал в чём суть дела. Сложить два и два не так сложно, собрав всё увиденное и услышанное мною сегодня. Дойдя до низа, я лишь убедился в своей теории. Здесь производился некий жуткий напиток, а точнее три вида напитка, из смеси трав, ядов и каких-то других химических добавок. Для того и нужны были пауки и змеи, которых я видел ранее. Полученные смеси подавались по трём трубам наверх. Я сразу вспомнил три большие бочки с краниками, что я видел за прилавком... "Они увеличат дозу и тем самым могут запросто убить всех тех людей в очереди...тысячи людей! Надо что-то делать" - загудела мысль у меня в голове и какая-то неудержимая отчаянная злость овладела мною.
Увидев несколько вентилей, возможно служащих для прекращения подачи жидкости наверх, я стал пробираться к ним. Чёткого плана у меня не было, я надеялся на удачу и приготовился импровизировать. Подойдя вплотную в вентилям, я ухватился обеими руками за один и стал крутить, затем другой и третий. Дело пошло просто и быстро. Краем глаза я уловил за спиной суету. Рабочие увидели неладное и уже направились в мою сторону. Я тут же подбежал к стене и сорвал с неё топор, висевший там, видимо, для каких-то нужд, бытовых или аварийных. Помахав топором перед лицами недоумевавших рабочих, я рванул что было сил к трубам и стал стучать топором по наиболее уязвимым частям, соединениям и стыкам, пытаясь пробить в них брешь. Надо сказать, план был крайне глупым и отчаянным. Меня быстро схватили и потащили в тёмный проём в стене, в котором оказалось ещё одно помещение, ослепительно белого цвета и ярко освещенное. Отчего у меня заслезились глаза. Мои конвоиры протащили меня куда-то в центр и замерли, крепко удерживая меня за руки. Из-за того, что мои глаза ещё не адаптировались к столь яркому освещению и продолжали слезиться, я едва различал происходящее вокруг.

Вот тёмная фигура приблизилась ко мне и...я услышал знакомый голос:
- Так, так, так... Это у нас кто? - будто стреляя словами, сказал приземистый.
Да, это был он! Тот самый голос, его не спутать ни с чем. Но как он оказался тут так скоро? Тайный ход? Лифт? Не исключено.
- Я не слышу ответа, - продолжал расстреливать меня словами он. Но я молчал. - Да, впрочем, не важно. Уведите, - брезгливо скомандовал приземистый.
И тут я почувствовал небольшое послабление в хватке одного из удерживающих, да и ясность зрения стала возвращаться. Я резко вырвался из лап одного, свободной рукой нанёс удар в ухо другому. Они растерялись, а я, воспользовавшись моментом, набросился на приземистого и обхватил его шею рукой, зажав так, что он еле дышал.
- Как это отключается?! - рычал ему на ухо я, а он только хрипел в ответ. - Вы двое, - обращаясь к моим бывшим конвоирам, сказал я, - Отключить подачу жидкости наверх! Быстро! Иначе вашему...боссу каюк!
Те двое попятились растерянно.

- Чего ждёте? - рявкнул я. Они лишь покосились на моего пленника, который продолжал беспомощно хрипеть под моим захватом. Поняв, в чём дело, приземистый махнул им рукой, чтобы они выполняли.
Я понял, что дела мои плохи и мне стоит выбираться отсюда, пока есть такая возможность. Толку от меня будет больше, если я выйду невредимым и донесу полученную информацию до общественности. И я потащил приземистое тело в зал с трубами. Рабочие, увидевшие это зрелище, лишь выпучивали глаза и расступались, а пленник будто дирижёр разгонял их руками на расстоянии. Противодействовать мне он не мог, у меня было значительное превосходство и в росте, и в силе, и в ловкости.
Добравшись до труб, идущих вверх, я, прикинув свои дальнейшие действия, отпустил и с силой оттолкнул пленника, и как можно быстрее стал взбираться вверх по трубам, а точнее по держателям, которыми они были укреплены по всей протяжённости. Рабочие снизу кинулись за мной, но у меня была фора, сдобренная инстинктом самосохранения и неплохой физической подготовкой, которую я успешно использовал, невзирая даже на последствия пережитого за последние часы и дни. С площадок, чуть ли не вываливаясь за перила, за моим передвижением следили другие рабочие. Они что-то выкрикивали, но шум стоял такой, что я не мог выделить ни единой чёткой фразы.

Взобравшись на самый верх, я несказанно обрадовался, что мои надежды оправдались и трубы не были наглухо закрыты со всех сторон. Между ними оставался просвет, достаточный для того, чтобы я смог выбраться наружу.
В утреннем свете я увидел, что снаружи трубы, совершив очередной поворот, идут параллельно поверхности земли и соединяются с... Да, конечно же! Трубы были подведены к тем самым трём бочкам. И я метнулся туда.
Проскользнув между бочек, я взобрался прыжком на прилавок. Мужчина, всё так же стоявший за ним, разинул рот, но слов, видимо, не смог подобрать, потому просто стоял, остолбенев и наблюдал дальнейшее развитие событий. Впрочем, за ним мне следить было некогда. Я взобрался на прилавок с одной лишь целью и тут же принялся её осуществлять.
- Друзья! - однако, не уловив ни одного хоть сколько-нибудь дружелюбного взгляда, я добавил, - Люди! Нас обманывают! Нас поят ядом! Нас безжалостно травят, обещая незабываемый вкус Счастья! Очнитесь, люди! Уходите, пока не поздно! - я кричал, надрывая голосовые связки, махал руками, показывая всё беспокойство и пытаясь вызвать отклик у собравшихся, но они смотрели на меня своими серыми и бесконечно пустыми глазами, и не двигались с места. Тогда я спрыгнул с прилавка, взял ближайшего за плечи и стал трясти, уговаривая очнуться, уйти. Потом тряс другого, третьего, четвёртого... Но пустые серые глаза так ни разу не озарились хоть каким-то откликом, а тела - хоть малейшим движением. Мне было бы проще, даже если бы они меня начали избивать, но они просто стояли и смотрели.

В отчаянии я развернулся к ним спиной и ударил кулаками по прилавку. Раздражение, отчаяние, обида, гнев - всё собралось внутри меня в колючий ком и застряло где-то в груди. Я стоял, упёршись руками в прилавок, опустив голову, когда заметил движение мужчины по ту сторону прилавка. Он стоял спиной у бочки слева, затем развернулся и поставил на прилавок кружку, наполненную жидкостью рубинового цвета.
И, к своему удивлению и ужасу, я увидел, как моя левая рука, будто сама по себе, потянулась за кружкой. Я пытался её остановить, но не смог. Моим телом будто бы управлял какой-то незримый кукловод и он моей собственной рукой взял эту кружку, поднёс её к моему же собственному рту и...
Я - космос! Я - бесконечность! Я - абсолют!...
============================
Конец.

Вуау!Это же просто супер!Вы не зря старались.

#19 Елаоарлаолупа, спасибо

"Пробуждение"

Описание: Что может быть страшнее пустоты? Ты ищешь выход и находишь, но разные двери ведут в разные стороны.

Опять проснулся среди ночи.. Какая темнота! Интересно, который сейчас час? Не буду смотреть, иначе больше не усну. Вдруг окажется, что скоро вставать, а так хочется успеть насладиться хоть теми немногими мгновениями беззаботности, которые остались до звонка будильника, возвращающего в суетливую реальность. А в ней начальник со своими бесконечными придирками. Иной раз кажется, что его должностные обязанности только этим и ограничиваются.
А ещё Алёна с претензиями к моей чёрствости и обидами на недостаток внимания. Будто у меня мало проблем! А у неё, можно подумать, других забот нет, кроме как ждать проявления чувств от меня, да выискивать тайные смыслы моих действий. Ожидает, что замуж её позову. А я не зову. Обижается. Сам не знаю, почему не зову. Надо бы, но всё вроде и так хорошо. Зачем менять?
Как же всё достало! А я, вместо того, чтобы спать, проблемы перебираю в уме.
Не усну же..
Так, использую дедовский способ. Только считать буду не овец. А что? Ну да, зарплату! А лучше премию! Представлю, что начальник выдаёт мне её лично, скрупулёзно пересчитывая.
Один рубль, два.. Да нет, маловато! Сто рублей, двести.. Нет, надо ещё больше позитива! Одна тысяча, две, три.. Так лучше! Четыре тысячи, пять.. Давай, давай, Николаич, не жмись! Лучшего работника награждаешь за преданную и верную службу, как-никак! Шесть тысяч, семь, восемь, девять.. Двадцать пять.. Сорок четыре.. Приятно, конечно, но где же сон? Как рукой. Не идёт и всё тут. Может надо что-то более скучное и монотонное?