— Так мы в одной школе учимся? — заключила Кей. Тот самый парень с набережной, которому она поведала свои мысли, стоял перед ней в знакомой форме. Тот же тёмно-синий пиджак и клетчатый галстук, что носили её одноклассники, казалось, никак не могли быть и на нём.
   — А ты думала, я так и останусь незнакомцем? — ласково произнёс он и приблизился к девушке. Парень уверенно коснулся её затылка и прижал её голову к своей груди. — Ты не замёрзла?
   И она тихо заплакала. Правда, единственный человек поблизости не смог различить слёзы и дождевые капли. Он молча слушал шум, окруживший его, и пытался понять эти звуки. Как обычно, он не осознавал, что делает и какое влияние его действия оказывают на людей. Непоколебимый и надёжный — таким его видели многие. Он же следовал своей интуиции, своей правде и надежде. Сам основывал правила и сам же им подчинялся. Поэтому большинство и не понимало его, не видело, что Вольт Винсерт — единственный свободный человек среди них.

   Со следующего дня Кейри начала предлагать другим свою помощь в игре. Некоторые не одобряли такие поединки, но другие жадно хватались за каждый шанс подняться выше. С каждым проигрышем Кей опускалась в рейтинге всё ниже и ниже. Всё шло к тому, что она станет последним игроком в списке. Так и произошло где-то на уровне минус восемь с половиной тысяч. Удивительно, как много человек опустилось так низко и замерло, бросив.
   Благодаря рассеянности и частому отсутствию Мишель, слухи распространялись быстро. Говорили, что победить Оунера невозможно, но есть девушка, готовая проиграть любому. У Кьюбелл даже постояльцы появились, которые приходили каждый день ради поединка. Как известно, сыграть с одним человеком можно лишь раз в сутки.
   Мнения разделились. Одни уважали Остера, другие — Кейри. Словно два разных полюса, они притягивали к себе людей. Бывало даже, что после неудачной попытки победить этого парня школьники бежали жаловаться на него этой девушке. В итоге, Оунер повышался в списке, Кей понижалась, а их посредники оставались на месте, словно поединок был между этими двумя. Вот такой круговорот единиц рейтинга в школе.

   Однажды Остер услышал и этот слух. Вернее, додумался, что что-то не так, и поспрашивал окружающих об этом. Решил, что если он сможет победить Кей, то образумит её, а если он проиграет, то смирится с ней, что звучало крайне подозрительно, нелогично и странно. В общем, понимать этого парня становился всё сложней и сложней.
   В тот день Мишель не было рядом, а длинная перемена казалась ещё длиннее. В первые минуты после звонка Остер уверенными шагами устремился в класс Кей. В руке он сжимал смартфон, в глазах гнался за блеском волнения. Брови, давно привыкшие быть сдвинутыми и хмурыми, он пытался поднять так, чтобы не напугать этим взглядом Кейри, но выглядело это странно и неестественно, особенно учитывая, что при этом вздымался и его нос, слегка сжимаясь, а подбородок растягивался и белел. Короче говоря, видок у парня был несерьёзный и даже забавный.
   Не осмелившись войти без спроса, Оунер попросил какого-то старшеклассника подозвать Кьюбелл, и тот без вопросов выполнил свою главную миссию в данной истории. Девушка недоверчиво взглянула на гостя, но всё же подошла. Впервые при встрече с ним она не заговорила первой, явно обиженная и недовольная.

   — Почему ты проигрываешь им? — сжевав чуть не вырвавшееся приветствие, невнятно бросил парень. Его собеседница на миг сохмурилась, но отрешённо ответила:
   — Мне хочется им помочь. Мне нравится приносить людям радость.
   Остер хотел было провести ладонью по вспотевшему лбу, но вместо этого сдержанно тряхнул рукой.
   — Это неправильно. Игра никогда не принесёт им счастья. Я ведь понимаю, что с ней не всё так просто... Она сделает только хуже, — набираясь уверенности, продолжил Оунер. — Пожалуйста, прекрати. Так будет лучше.
   — Но это просто игра! Как ты представляешь себе это? Игра вдруг сделает из людей преступников? Что, по-твоему, может произойти?.. Я не вижу смысла останавливаться.
   Его несколько упрямый и самоуверенный голос ограничивал пустоту чёрным контуром. При этом глаза боялись. Боялись нагрубить, обидеть, разозлить. Она всегда была мягкой и ломкой, готовой поддаться слабейшему влиянию, но сейчас почему-то держалась достойно и грозно. Словно нечто чужое поселилось в ней и теперь решает, кем ей стать.

   — Я послушаю тебя, только если ты победишь меня в игре, — заявил Остер. Несколько человек рядом залилось смехом, и его лицо недовольно скривилось, слегка краснея. Кей тоже хотела сначала рассмеяться, но, заметив его реакцию и вспомнив, что она должна поддерживать своих друзей, согласилась. По условному договору, при победе Остера она прекращает свою игровую деятельность, а в обратном случае тот принимает её сторону. Конечно, у девушки не было и шанса, поэтому она была готова проиграть. Её целью, в первую очередь, была моральная поддержка Оунера и налаживание их отношений. С этой точки зрения, Кьюбелл не могла отказать ему и уж тем более нагрубить.
   Она села на своё место, а он развернул стул, с виноватым видом поглядывая на его хозяйку, и расположился напротив. Вокруг собралось человек пять или шесть, а со стороны в недоумении смотрели все остальные в классе. Остер и Кей достали свои телефоны, запустили "Память волшебника" и, наконец, запустили поединок. В полном молчании они нажимали на иконки заклинаний на экранах, только Оунер изредка бросал косые взгляды на девушку. Во-первых, он никогда не видел магию поддержки, а во-вторых, не понимал, почему Кей не стремится к победе. Ему в голову приходила только одна мысль о том, что противник что-то скрывает и сейчас же контратакует. Но и этого не случилось. Без малейшей трудности, он победил и долго ещё не отрывал глаз от экрана, совсем смешавшись.
   — Вот и всё! — воскликнула Кейри слегка печально. — Так уж и быть, я больше никому не проиграю!

   Он, наконец, поднял свой взгляд. Блеск замешательства перешёл всем окружающим. Рядом никто уже не стоял, когда парень заговорил:
   — Что это значит? Почему ты не атаковала? В чём смысл этого боя?
   Она хихикнула и показала ему список своих заклинаний. Ни одного атакующего. С ещё большим смятением Остер бегал глазами по короткому перечню, перепроверяя.
   — Подожди, что это за стихия?
   — Без понятия, — вырвалось у Кей слишком рано для ответа. Она улыбалась как-то глупо и наигранно. — Я даже в игре слабая.
   — Глупая! — буркнул парень, смягчаясь. Ему даже стало смешно. И он рассмеялся тихо и сдержанно. — Хочешь, я тебе помогу? Выход точно есть.
   Эти слова добили девушку. Добрая улыбка сменилась разочарованной, глаза потухли и притупились. Надежда на то, что всё же это просто игра для него, рассыпались. Собирать эти крупинки не было сил.
   — Да ты сам вбил себе в голову, что игра несёт зло, — бормотала она. — Но посмотри на себя. Да ты просто любишь побеждать в глупых играх. Это ведь единственное, что связало и сблизило тебя с людьми. Преодолеть собственную застенчивость не можешь, завести знакомство не можешь, да на что ты вообще способен?.. Ты был таким... милым, когда придумывал лишний повод для встречи, когда под этой же причиной уходил раньше времени. А что теперь? Это зашло слишком далеко. Ты только и говоришь о том, как ужасна игра, а сам не замечаешь, что зависим. Тебе ведь просто хочется внимания!.. Разве меня было мало?
   Остер не знал, что сказать. На её разочарование в нём он мог ответить лишь тем же. Она не понимала его тревогу, он не понимал её наивную веру. После этого они прекратили своё общение насовсем. Никто и подумать не мог, что они были друзьями.

   Между тем, Кей всё чаще обращала внимание на пустующее место Мишель. Её пробирал страх, и смута в глазах уже не сглаживала углы. Всё яснее и яснее становилось то, что им необходимо поговорить. Осталось лишь дождаться случая, думала Кьюбелл.
   Однажды этот день настал. Шель сидела за партой с пустым взглядом, упёртым в стол. Её очки были заляпаны, в них не отражался свет. Красная тонкая ленточка в волосах словно бросала вызов, кидаясь в глаза. Мрачная тень ложилась длинной ломаной полосой, а левый край девушки горел рыжим золотом.
   Бросив сумку на парту, Кейри устремлённо подошла к подруге. Та даже не заметила её, поглощённая пустой темнотой мыслей.
   — Привет, — сказала девушка, не меняясь в лице, но с той же повседневной интонацией. — Как дела?
   Шель не сразу заметила, что обращаются к ней, но всё же подняла голову.
   — Привет, — слабо улыбнулась она, затуманенная. — М-м-м, нормально.
   Это жалобное мычание так и замерло в памяти Кей. Никогда ещё она не видела подругу такой печальной, а голос её не звучал так тоскливо и бедно. Несмотря на зацикленные звуки в мыслях, Кьюбелл продолжила разговор:
   — Что-то случилось? В последнее время ты ведёшь себя странно.

   — М-м, нет, ничего такого, — отмахнулась Мерид. — Просто не выспалась.
   — Но ты пропустила столько уроков! Не похоже на недосып... Скажи правду, мы ведь друзья. Я обязательно помогу тебе, если смогу.
   Кей было обидно, что лучшая подруга не может доверить ей свои проблемы; она чувствовала себя достойной этого доверия, но не получала его. Случай с Остером ещё и заставлял её задумываться, точно ли они друзья. Неужели так сложно отдать всё, что тянет душу вниз?
   — Правда, что ли? — незаметно удивилась Мишель. — Прости, но всё хорошо, правда. Не волнуйся.
   Кейри с сомнением уставилась на девушку, размышляя, стоит ли оставить её в покое. Через пару секунд проурчал звонок, ставший словно бы звонче и острее, чем раньше.
   Если бы звуки были ножами, могли бы они обрубить все сети волнений? Если бы звуки были цепями, могли бы они удержать волю времени? Если бы звуки не были звуками, был бы в них смысл? Большего, чем сейчас, не достичь. Есть только этот мир, и он не подвластен волнениям. Время — его четверть, а воля — причина судьбы.
   Волшебнику известен погибший мир. Последний выживший, непризнанный мудрец, он ни с кем не советовался и покинул дом в одиночку. Гений без связей, лишнее звено цепи магов, он не мог найти ни одного, кому доверил бы свою силу. Возможность спасти целый мир, чудесный и завораживающий, исчезла вместе с ним. Волшебник-изгнанник остался один.

   Кей подходила к Мишель и на других переменах, но так ничего и не добилась. Однако это настолько досаждало Мерид, что перед последним уроком она собрала все вещи в сумку и вышла из класса. Разумеется, Кьюбелл последовала за ней.
   — Что случилось? — спросила она, догнав подругу, которая и не собиралась останавливаться.
   — Мне плохо, — произнесла Шель с измученным видом. Это было правдой. Ноги почему-то обмякли, хотя она и не делала ничего такого, а в голове гудели голоса, голоса, голоса...
   — Могу ли я тебе помочь? Может, стоит сходить к врачу? Давай я тебя провожу.
   И всё же, лишь один из этих голосов был настоящим, и он гнал её прочь. Прочь от проблем, прочь от страха и переживаний. Но стоит ли довериться ему? Если он узнает правду, будет ли он так же близко? Если он поверит в ложь, как изменится его тон? Конечно, Кей понимающая. Она поймёт, думала Шель. Поймёт, если ей объяснить... Но как объяснить, если губы дрожат, глаза слезятся, а сердце не верит?
   Мерид молчала и шла вперёд в надежде, что её оставят в покое. Но одна девушка брела за ней, не отставая, и всё время что-то бормотала.

   — Знаешь, как мне больно видеть тебя такой? Ты всегда была такой сильной, рядом с тобой мне было спокойно. Я чувствовала себя защищённой, а тебя — непобедимой. Ты никогда не плачешь, а если надо, то улыбнёшься. Я любила это в тебе... А сейчас видеть тебя такой слабой... невыносимо. Когда сильный человек слабеет на глазах, кажется, что миру конец!.. Почему ты мне ничего не говоришь? Разве я не твоя подруга? Не держи всё в себе... пожалуйста. В голову лезут всякие мысли... неприятные такие. Я боюсь в них верить. Но смогу ли я удержать эти волнения, если ты их не опровергнешь? Если ты так и будешь молчать, я могу поверить в слухи, в самые невероятные и глупые... Без тебя в классе стало так страшно! Все говорят о тебе ужасные вещи, а моих слов недостаточно!.. Знаешь, некоторые говорят, что ты Волшебник... но это так глупо! Скажи мне, что это не так! Это ведь проще простого! Как такое может быть правдой?!
   Мишель остановилась при слове "Волшебник". В её глазах сверкнул холодный страх, и руки задрожали. Тряска усиливалась в резонансе, зубы стучали, хотелось, чтоб этот мир погиб и она осталась одна.
   — Это не так!!! — вскрикнула девушка. — Не так! Ни за что и никогда, ни при каких условиях не верь никому, кроме меня!!! Я Волшебник?! Что за бред!!! Такого и быть не может! Существует ли этот Волшебник вообще?! Ха-ха!!! Что бы ни случилось, — всхлип, — пожалуйста,  — всхлип, — не верь в эту чушь!..
   Слёзы текли по щекам, и она пыталась вытереть их тыльной стороной руки, но этого было недостаточно, и она убежала. В этот раз Кейри не последовала за ней, поражённая горькими криками. Стояла посреди коридора совсем одна и бесшумно молила: "прости!"