Не дождавшись ответа от глупенькой подруги, которая с некоторого момента с непонимающим видом пялилась на неё, она протянула ей свой телефон, предлагая сравнить. Та беспрекословно повеновалась Мерид и стала перекидывать взгляд с одного экрана на другой. В этот же момент, словно по велению Волшебника, рядом зашептались девчонки.
   — Слышали-слышали? Из-за Вольта их учитель и слёг! До чего довёл беднягу!
   — Им и так самый добрый достался, а они им не дорожат нисколечки!
   — Не понимаю я Вольта. В школу ходит, но бродит по коридорам без дела, уроки не посещает...
   — Кажется, он раньше ху.лиганом был, но в прошлом году...
   Они замолчали, как только заметили рядом стоящую Мишель. Её грозный взгляд, тяжёлая тень и тихая ярость окружили сплетниц, словно к ним не одна девушка подошла, а целая команда спортсменов.

   — А вы разве не знаете, что этот самый Вольт приходится сыном директору?..
   — Что за бред она несёт? — злобно прошептала одна из девчонок, поднимаясь со стула. Каждый в этом классе отлично понимал, что распространять слухи при Мерид плохая идея. Она терпеть не может эти глупости, и это единственное, что может заставить её обратить внимание на окружающих. Сбивая чужую ложь своей, Мишель верила, что этим обрывает цепь сплетней, что, впрочем, проблему не устраняло.
   Пока подруга возилась с одноклассницами, Кей всматривалась в детали игры. Она не заметила ни единого отличия, если не считать заклинания: Шель выбрала стихию... жизни? Это немного поразило девушку, но тут же порадовало. Она знала, что Мерид предпочитает оригинальность и что игра предлагает на выбор огонь, воду и эту самую жизнь. Набор практически классический, даже слегка глупый. И всё же Кейри ожидала...
   Поток её мыслей прервался. Картина перед глазами дрогнула, поплыла и вновь собралась. От кончиков пальцев хлынул поток холода, смешанного с кровью, голова загудела, наполняясь пеплом жара. На секунду все звуки и движения замерли, потом снова накатили густой смесью. Сохраняя тревожное молчание, Кей начала замечать, что улыбается. Смахнув с лица пелену непонятных сомнений и страхов, она вернулась к своему занятию, забыв это жуткое чувство.

Глава 2. Последствия

   — У тебя и свои причины есть, не так ли?.. Это так больно, когда все ополчились на тебя, да? Но я поддержу тебя, ведь у тебя тоже есть чувства, тебе тоже... Прости, глупости какие-то...
   И она натянуто рассмеялась, прежде чем закончить запись. На экране появился значок отправленного сообщения. Кей упала на спину, раскрасневшись, и сжалась в клубок, хоть и понимала, что Волшебник слишком далеко, чтобы ответить на её слова.
   Прошла неделя с лишним после появления игры. Её создателя так и назвали — Волшебник. Это звание было оправданным: как ещё создать приложение, состоящее не из программ и кода, а только из конечного результата? "Память волшебника" выглядит так, как мечта ребёнка о собственной игре: всё просто и работает без единой ошибки, словно и не так уж сложно создать нечто своё, словно никаких усилий для этого не требуется, словно насмешка над трудами тысяч людей! Никто не знает, что это такое. Никто не знает, как она устроена. Никто не знает, кто способен на такое. Поэтому его и зовут Волшебником.

   Пару дней назад вышло обновление, период после которого впоследствии назовут Вторым этапом. Игровой новинкой стал давно известный PVP-режим и рейтинг. Игрок против игрока, проще говоря. Впрочем, это не давало возможности объединяться в команды, так что Кей полезней в этом плане не становилась. Упоминать это можно только сейчас, так как в то время никакой роли для общества это не играло, как ни странно. Что более интересно для того периода, маленьким сюрпризом стала возможность отправлять аудио-сообщение самому Волшебнику... В общем, это так, забавный факт, ведь ничего на уровне целого общества глобально не изменилось.
   Если же большинство подростков обвиняло создателя игры, например, в том, что он засадил в их устройства вирус, хотя игра никак не вредила телефонам, а дети подшучивали часто очень грубо и жестоко, то Кейри же чувствовала общий настрой против Волшебника и жалела его, хотела подбодрить, а потому и решилась на ту запись, хотя и понимала, что среди тысяч негативных и раздражающих сообщений несколько хороших могут быть и не услышаны. И всё же она надеялась помочь одному одинокому человеку.
   В школе всё менялось с удвоенной скоростью: выстраивались какие-то глупые пирамиды, одни преклонялись другим только из-за места в рейтинге, что напоминало детские забавы. Стоит заметить, что этот самый рейтинг начинался с нуля, где скапливались все игроки, ни с кем не сражавшиеся, а дальше расходился вверх и вниз: либо ты пробиваешься к свету через победы, либо погружаешься на дно ада, гонимый поражениями. Несложно угадать, куда предстояло сдвинуться Кей. К счастью, её спасало изначальное положение среди школьников: её все любили и уважали, а, казалось бы, отбросы общества по канону обязаны были ненавидеть её, но нет, даже они ей восхищались.

   Жизнь Кейри почти не изменилась. Всё, что касалось её, не переносило на себе следы игры, если не считать окружающих людей. Самые близкие её друзья вдруг отдалились.
   Мишель почти не разговаривала, каждый раз как-то неловко и отстранённо отмалчивалась, но образовавшееся свободное время никак не использовала. Обычно она, любительница игр и сериалов, сидела в телефоне, её глаза оживлённо бегали туда-сюда по экрану, но с начала Второго этапа они замерли, потускнев, и при каждом слове об играх боязливо вздрагивали, словно мертвецы, желающие жить. Но они не хотели этой жалкой жизни. Глаза Шель никогда не притворялись мёртвыми, поэтому жили вместе с ней. Девушка изменилась. Некогда аккуратно собранный хвост растрепался, а сиреневая лента и вовсе пропала. Тёмные волосы больше не блестели мягко и тепло, они холодно закрывали бледную шею и не вызывали былого восторга. Мерид снова начала носить очки, махнув рукой на линзы, ради которых прошла через столько страхов и волнений. Её больше ничего не тревожило: ни внешний вид, ни учёба, ни развлечения, ни семья, ни единственная подруга. Она стала свободна от общественного мнения и вскоре начала пропускать уроки, опаздывать. Безжизненная девушка даже не могла приковать к себе внимания, чтобы выговориться, расплакаться на тёплом плече, пожаловаться и вызвать сострадание.

   Большинство знающих её людей не были с ней близки и мало что понимали, поэтому не придали большого значения такой перемене и уж тем более не связали это с Волшебником и обновлением. Кей же на собственном опыте помнила, что лезть к девушке в таком настроении не стоит, достаточно терпеливо ждать, когда та сама решит довериться и высказаться. Она заметила, что Мишель несвойственна такая длительная депрессия, но не сделала ничего. Никто ничего не сделал! Никто даже не пытался помочь, хотя знал, как страдает Мерид! Все думали, что они бесполезны и что их сил и стараний недостаточно! Вот поэтому так и есть!..
   Другой близкий друг Кейри, Остер, тоже не врывался в её свободное время с яростным желанием вылить душу. Как оказалось, игра в мага для него важнее! "Один из лучших магов школы", не так ли? Неужели такая знаменитость забыла о существовании первого настоящего друга, первой навязанной влюблённости? Каждый раз, когда Кьюбелл подходила к нему поговорить, рядом с ним оказывался новый "друг", а сам парень и взглядом не приветствовал девушку. Откуда у стеснительного одиночки такая энергия и уверенность? Простая игра не даёт столько сил и власти! И всё же Кей продолжала наивно верить и в Мишель, и в Остера. Она верила, что всему есть причина, что, отказавшись от одного, ты получишь другое, что друзья не предали и не оставили её. Даже когда весь мир отвернулся от неё, она не разозлилась, не бросила камень в спину счастья, не возненавидела жизнь.

   Когда до неё дошёл слух, что Оунер пробился в рейтинге достаточно высоко и что у него появились друзья, Кьюбелл решила поздравить его с этим. Она посчитала, что именно поэтому у него не было времени с ней общаться, и простила друга.
   Кейри заглянула в его класс и, заметив Остера, шикнула на него, а, когда он обернулся, сказала подойти. Тот с недоверчиво-раздражённым видом сжал губы, но всё же последовал за девушкой. Она молча улыбалась всю дорогу, он шёл в паре метров от неё, словно не желая показывать, что был с ней. И вот, когда Кей остановилась на школьном дворе, полном насыщенной зелени и весенней прохлады, она развернулась и сказала:
   — Слышала, ты стал популярен. Поздравляю!
   Она воодушевлённо и искренне растянула улыбку, словно настаивая на такой же реакции. Но, не дождавшись её, девушка не расстроилась и продолжила свою речь.
   — Мне всегда казалось, что тебе одиноко в классе, но теперь вижу: ты в надёжных руках. Тебе так повезло! Игра помогла тебе преодолеть барьер, не так ли? Наверно, ты от всего сердца благодарен шансу, подаренному Волшебни...
   — Заткнись! Да что ты знаешь о Волшебнике?! — взревел Остер, яростно сжав зубы и взмахнув рукой. Его глаза впервые наполнились такой злобой и неестественно задрожали. — Ты думаешь, это нормально?! То, что происходит со всеми! Ты не видишь, что ли? Все помешаны на игре! Что здесь может быть хорошего?.. Благодарен? С чего бы? Да этот Волшебник полный иди.от! С чего он решил, что может создавать нечто подобное? Никто не вправе управлять другими людьми!.. Это не игра, понимаешь?! Я кого спрашиваю?!

   От страха девушка неимоверно сжалась и затряслась. Она уже сидела на сырой земле и, впившись ногтями в грязь и рыдая, тихо бормотала: "прости". Парень навис над ней, и крик его разносился в тяжёлом воздухе, подобный ветру. Небо покрылось немыми тучами, заглохли звуки жизни, и казалось, этому миру пришёл конец. Изредка их замечали школьники из окон, но ничего не говорили, оставляя проблемы незнакомцев им же. Впрочем, ни Кей, ни Остер не надеялись на чужое вмешательство.
   — Почему ты заговорила со мной? — успокоившись, спросил Оунер. До них дошёл школьный звонок, и после стало ещё тише. — Ты же сама сказала не приближаться. Разве я тебе не противен? — Тяжёлый вздох. — Точно. Ты же так радовалась, когда у меня появились друзья. Что ж, позволь и мне тебя поздравить, ты избавилась от меня!
   И его самобичующий смех растворился в шелесте молодых листьев.
   — Ты о чём? — жалобно пискнула Кей. — Я никогда так не сказала бы... Это какое-то недоразумение... Я всегда считала тебя своим настоящим другом и никогда не хотела избавиться от тебя!
   — А как же та записка? Уже забыла?.. Только ты так рисуешь ключ!
   — Н-но я ведь... только "спасибо" написала.
   — Да не заливай мне тут! — прикрикнул Остер. Кей отвечала, запинаясь и вздрагивая, с запозданием, но голос парня ни разу не подломился, не подождал указа разума. — Тогда почему я прочитал другое? Мы на разных языках говорим, что ли?!
   Осознав, что Кьюбелл ничего не понимает, Оунер бросился к рюкзаку, но вспомнил, что оставил его в классе, и в раздражении пнул траву. В этот момент плач небес обрушился на землю, и вокруг мигом потемнело. Парень завертелся на месте с волнением, потом приблизился к Кей и сел на корточки.

   — Я прощу тебя, если это было недоразумением, но тогда выслушай и меня. Я чувствую... нет, знаю, эта игра принесёт много плохого в будущем. Поэтому давай заставим мир понять, что смысла в ней нет. Если подавить в других желание играть, то о игре вскоре забудут, и мы сможем жить, как раньше. Давай объединимся и победим всех, унизим так, чтоб они возненавидели Волшебника! Я уже на пути к этой цели! Знаешь, скольким я уже помог понять, что игра — зло?
   Дождь заглушал голос парня, но девушка хорошо его слышала. Промокшие до нитки, они сидели на мягкой земле и молчали. Она растеряна, а он замер в ожидании с надеждой в тёмных глазах.
   — Остер, я тебя не понимаю... Что хорошего в унижениях и издевательствах? Разве это правильно? — Она хотела плакать, а он разочаровался в ней и разозлился. — Ведь есть и другой способ. Почему бы не поступить наоборот? Можно проигрывать им, и рано или поздно им наскучит. Так ведь лучше, правда же? Правда же?.. Да и как может какая-то там игра навредить людям? Это ведь просто игра!
   Шум дождя стал громче. За этим равномерным стуком скрылись шаги парня. Девушка осталась одна, поглощённая обидой и грустью. Её слёзы уже не отличить от капель, падающих с неба. Её боль уже не отличить от холода, скользящего по телу. Её мысли уже не отличить от песни сотен спящих птиц. Она одна.

   В тот день Кейри, промокшая до нитки, явилась прямо посреди урока и, схватив рюкзак, без единого слова вышла. В её голове всё вертелась одна и та же мысль, порождённая Остером. Если он, правда, получил тетрадь с сообщением, которое написала не Кей, то кто мог? Чья-то злая шутка, думала она. А потом вспомнила, что никто, кроме Мишель, об этих конспектах и не знал. Сначала Кьюбелл отрицала, что её лучшая подруга могла сделать что-то подобное, но позже сомнения разрослись до того, что она уже не понимала, кому верить, а кому — нет. Мог ли Остер соврать? Точно ли Шель её подруга? Может, она сама виновата?
   Если бы рядом оказался надёжный человек, который выслушал бы девушку, дал верный ответ, убедительно заявил, что никто из её друзей не сделал ничего плохого и что всё это — одно большое недоразумение, она бы успокоилась и никогда больше в них не сомневалась. Она бы улыбнулась искренне и чисто, снова вернулась бы к счастливой жизни. Но вокруг никого. Один лишь мутный дождь.
   Если вокруг никого, ни единой души, а лишь темнота и одномерный стук дождя, то как не поддаться подозрению? Теперь всё ясно: Мишель написала что-то плохое в тетради Оунера из ревности или чего-то ещё и сейчас жалеет об этом. Ну разве не так?
   Впереди засиял белый купол. Он приближался, и вскоре под ним выросла неразборчивая тень. С каждым шагом человек становился чётче, а зонт его ярче. И вот он остановился прямо перед девушкой, прикрыв её от дождя. Стоя под одним укрытием, окружённые водной стеной, они долго молчали, оглушаясь биением капель над головами.