Не подумав, Кей скачала "Память волшебника". Несмотря на слова подруги, свои собственные убеждения и прочие комментарии потусторонних пользователей, она по глупости, скорее, даже неосознанно, потянулась к игре. Позже осознав это, девушка свалила по капле ответственности на влияние сети, на создателя игры и на раннее чувство. В общем, очень непонятным образом эта "Память волшебника" оказалась и у Кей.
   С другой стороны, Кьюбелл было интересно узнать, есть ли в самом процессе игры нечто цепляющее. Хотя она и просмотрела парочку видео про это, ей хотелось понять на себе, о чём думал создатель игры и для чего он вообще создал её. Но, поиграв пару минут, Кей нашла несколько существенных отличий между её версией "Памяти" и тем, что показывали другие люди. Во-первых, изначально всем предлагалось выбрать некоторую стихию, но только не Кейри. Следствием стала разница в начальных заклинаниях: вместо, например, какого-нибудь незамысловатого "огонька" у неё на выбор были только самые бесполезные силы по типу "увеличить защиту" и прочего, что обычно остаётся без внимания и совершенно не ценится. И среди всего этого не было ни одной атаки. По сути, Кей становилась беспомощной, без единого шанса на победу, из-за чего её обида непомерно росла. Игра предлагала бороться с монстрами, повышать рейтинг и прочее, что сейчас нам не так важно. Короче говоря, настроение Кей совсем испортилось, особенно учитывая невозможность удаления приложения.

   На следующий день Кейри поступила так, как и планировала: первую половину дня занималась своими делами, а затем отдыхала. В общем, всё складывалось так хорошо, что ей даже захотелось прогуляться. Погода стояла прекрасная, весна уже уступала лету, и река, край которой был виден из окна Кьюбелл, блистела, отбрасывая всё, что ни стремилось нарушить мерный ход её течения. Такие дни особенно нравились Кей: отражение в мутных водах искажало неугомонную радость на лицах прохожих, солнце нестерпимо било в глаза, а ветер, сладостно перебирая всё, что ни попадалось ему на пути, искал иллюзорный мир из сказок.
   Одинокая и счастливая девушка, поднимаясь на цыпочки, точно так же искала нечто, что могло бы разогнать её мысли до скорости света. Не останавливаясь, она шла вдоль набережной, передвигаясь то к периллам, избегающим реки, то к зеленеющим травам парка, словно не могла определиться, куда направить свой взгляд. Проскакивая мимо кучек друзей и семейных сборищ, Кей была не в состоянии сдержать улюбки: так это было мило и безнадёжно весело — быть во всей этой толпе одной единственной, кто пришёл в одиночку, быть неузнанной никем, быть свободной от чужих мыслей и мнений... просто быть одной. Иногда находят времена, когда хочется закрыться в себе, оборвать все связи и не думать ни о чём. Иногда думается, что всё бессмысленно, что будущего нет, что рядом пустота. Но всё это глупости! Так считает Кей, а потому смеётся над собственными мыслями и суждениями.
   Когда впереди появился конец набережной, девушка сделала несколько шагов назад и приблизилась к берегу реки. Схватившись за холодные поручни, она склонилась над ними и уставилась в воду. На душе сразу что-то съёжилось и покрылось мурашками, словно это нечто было живым. По левую сторону от Кейри стоял парень, точно так же разглядывая безоблачное небо, точно так же вцепившись в прохладу металла.

   — Привет, — произнесла Кьюбелл, в надежде разыграть первого встречного волка. Но тот развернулся медленно и плавно, взгляд его был спокоен и невыразителен, а губы пересохли, готовые лишь молчать. От столь невзрачного лица Кей совсем расхотелось шутить над ним, а в голову полезли неприятные воспоминания. С досады она безжизненно выдохнула: — Ты приходишь сюда погрустить?
   Парень удивлённо приподнял подбородок и спросил:
   — А ты?
   — Конечно, нет, — выпалила девушка, отворачиваясь.
   — Разве?
   — Не говори так, словно знаешь!
   Она снова повернулась лицом к незнакомцу: его решительный взгляд, увы, не пронзал насквозь, но зато не сбегал, не гнался за невидимой тенью за спиной собеседника.
   — Ты забавная, — без усмешки сказал парень, пропуская через чёрные волосы пятерню, но и это движение не казалось напыщенным и самовлюблённым. Сам он словно и не замечал, какие знаки дают все эти жесты и слова, сошедшие с фильмов и сериалов. С другой стороны, Кейри не видела в этом ничего ненормального и неестественного, что исключало неловкие ситуации.

   Тяжело вздохнув, она без тени неприязни улыбнулась своему собеседнику, словно он был её давним другом.
   — А ты здесь часто бываешь? — спросила Кей, всматриваясь в многоэтажки, раскинувшиеся на другом берегу. — Иногда мне кажется, что на той стороне совершенно другой город.
   — Не так часто, чтобы помнить каждый куст, но достаточно, чтобы знать, куда свернуть, — в тон девушке отвечал парень. — Ты, наверно, и не была в других городах, раз так говоришь.
   — Это так заметно?
   — Ты ведь считаешь, что мир на том берегу отличается от нашего, но даже другие города точно такие же, как и этот, что уж говорить о районах. Самые обычные города, ничем не известные, лишь серая масса на фоне того, что представляется туристам. — Незнакомец ухмыльнулся, склонив голову набок. — Как и люди.
   — Я не поняла, о чём ты, но думаю, это интересно. Интересно побывать в новых местах, — заключила Кьюбелл, слегка растягивая глупую улыбку. Встреча с человеком, который рассказывает тебе всё, что думает, только потому, что вы не увидетесь больше, вдохновила её и ободрила.

   — Знаешь, ты был прав.
   — И в чём же?
   — Что я пришла сюда погрустить. Мне иногда становится так хорошо, что я начинаю бояться, что скоро случится нечто настолько же плохое. Нечто вроде мести или приравнения радости и печали, смеха и слёз... Поэтому я пытаюсь первой оборвать цепочку счастья. Обрушить крепость, что я так долго строила, чтобы враги не захватили её. Это ведь ненормально? Желать боли.
   Парень снова удивлённо поднял подбородок, словно домашний кот.
   — Да ты мазохистка.
   — Только не надо смеяться! Блин, ну и зачем я это сказала...
   И он рассмеялся. Не каждый день встречаешь старого друга, которого никогда и не было.
   Смущённая и обиженная девушка не получила того, за чем пришла, но уже и не задумывалась, что нагрянет возмездие за эту маленькую радость.
   Ведь человек должен быть счастливым и не бояться этого счастья. Волшебник желал, чтобы все были счастливы. Но это "все" не всегда совпадало со "всеми" других людей. Если бы это "все" всё же оказалось чуточку ближе к этим людям, Волшебник сказал бы Кей, что счастье не приравнять грустью. Но его эгоистичное желание подарить счастье "всем" не учитывало самих чувств "всех". Поэтому с самого начала его план был обречён на провал.

   Туда-сюда бродили школьницы в синих клетчатых юбках, иногда поправляя банты и галстуки, иногда разворачиваясь посмотреть, не наблюдают ли за ними парни из старших классов, иногда целеустремлённо шагая куда-то, словно на бой. Вдоль стен кучками выстроились те самые старшеклассники, периодически переводя взгляды от экранов телефонов на двери классов и здороваясь с проходящими мимо учителями. В кабинетах так же скучно: все сидят парой-тройкой человек, о чём-то тихо и не очень переговаривая; в каком-нибудь одиноком уголку сидит серая мышка, не зная, чем занять свои руки, и потому непрерывно то перелистывает страницы тетрадки, то нервно разглядывает пустынный пейзаж за окном. Со звонком, старым, как директор школы из фильмов и книг, ученики раздражённо и устало побрели в кабинеты, не торопясь начать урок.
   В одном из таких классов Мишель, сидящая прямо перед молодой учительницей, угрюмо не сводила с неё глаз, чем довела ту до проявления неловкости в словах и взгляде. Женщина в недоумении бегала растерянным взглядом по школьникам и каждый раз, пересекаясь со взглядом Мерид, моргала так долго и неестественно, что казалось: она боится всего. По сути, так и было — учитель избегала всего, связанного с этой ученицей, — в точности, как и одноклассники Шель. Быть одиночкой грустно, только если человек не сам на это пошёл.

   Дверь без стука распахнулась, стукнулась о стену и вернулась к виновнице, ударив её по лбу не так больно, как ожидалось, но достаточно, чтобы испугать и выгнать Кьюбелл. Сделав пару шагов назад, девушка закрыла дверь, постучалась и вновь открыла её. В этот раз без разрешения войти она бесцеремонно поплыла к своему месту и только тогда вспомнила, что надо бы извиниться за опоздание и чуть не выломанную дверь. К счастью, секундное молчание класса сменилось диким смехом и шумом, и никого уже не волновало данное происшествие, лишь учительница для вида постучала ручкой по столу. Весь класс расслабился с появлением Кей: даже Шель смягчила своё поведение и, довольная, уткнулась в тетрадь, чем облегчила душу преподавателя. Снова застучали бы часы жизни одного маленького общества: однотипные дни сменились бы однотипными, однообразные разговоры — однообразными... если бы не игра в мага.

   Конечно, такой разговор не мог быть опущен среди подростков. Многим из них неинтересны подобные развлечения, но слухи загоняют, и если ты не в теме, то оказываешься за общей чертой. Одни считают, быть не таким, как все, и не повторять за остальными — лучшее решение, другие же предпочитают не выделяться, не рисковать, не отставать. И так было всегда. Каждый сам делает свой выбор, но, сделав его однажды, может отказаться от свободы. Второй шанс выпадает не всегда и, даже выпав, не всегда используется. Сильный же человек может изменить свою жизнь и без этого шанса. Поэтому второй шанс — не более, чем пустая надежда для слабаков.
   К счастью, у Кей не было времени задумываться о столь глупых проблемах. Ей предстояло оправдаться перед всеми друзьями и учителями, но первым делом она решила вернуть Остеру конспекты. С одной стороны, он помог ей, с другой же — не было необходимости. В общем, Кьюбелл предпочла сделать вид, что тот её выручил — так и случилось позже.
   Заглянув в кабинет чужого класса, Кейри начала искать определённое лицо. Она знала практически всех из параллели, поэтому многие улыбнулись ей, но, заметив, что не в них она нуждается, не стали подходить. Обнаружив, наконец, холодное и равнодушное создание в стороне ото всех, Кей выпрямилась и уверенной походкой направилась к Оунеру. Сколько немногозначительных взглядов проводило девушку до парня! Ей даже неловко стало, хоть и не настолько, чтобы показывать это. Остер же труднее переживал эти секунды: а что подумали одноклассники?..

   — Вот, — без приветствия сказала Кьюбелл, протягивая тетрадь. Парень как-то слишком быстро её выхватил и спрятал в рюкзаке, не осмеливаясь пересечься взглядами с подругой. Пусть рядом с ней ему и было легче, но, когда на тебя смотрят ещё десятки глаз, становится не по себе! Впрочем, никто на них уже и не смотрел — с кем только эта девчонка не общается! Никого и не удивило бы, если бы Кейри заговорила с хулиганом или каким-нибудь чудаком.
   — Я не вовремя? — невинно спросила она, слегка сдвинув брови.
   — Н-нет, ничего, — замялся Остер, приподнимая голову. Его смущало и это положение: угрюмый, он сидит за партой, а она стоит над ним и ласково смотрит сверху вниз.
   — Ну, тогда не буду отнимать у тебя время, — неестественно вежливо для себя произнесла она и развернулась. Уходя, Кей обменялось парой слов с некоторыми из знакомых, оставив после себя светлое чувство радости и счастья.
   За дверью её поджидала Мишель, лицо которой преобразилось в хитро-доброй ухмылке.
   — Так это и есть Оливия Оунер?
   Кьюбелл натянуто рассмеялась, но почти сразу же это напряжение спало, и она поняла, как глупо всё это. И зачем только она скрывала от лучшей подруги такую мелочь? Стесняться своих друзей равнозначно не признавать их своими друзьями, а это хуже всего!

   — Слушай, Шель, — начала вдруг Кей уже в своём классе, рухнув на стул, не сводя глаз с подруги, — так вышло, что я скачала "Память волшебника".
   Мерид немного удивилась, но улыбнулась с хитринкой во взгляде. Она предполагала, что Кьюбелл не выдержит, но не рассчитывала, что так рано. Для Кейри быть не в теме равно быть за чёрной чертой, перешагнуть которую невозможно без должных знаний, а, значит, она рискнёт даже собственной безопасностью, подвергнет сомнению собственное мнение. Это не совсем правильно, но каждый сам расставляет приоритеты, а потому осуждать другого человека никто не вправе.
   — И что же? — подперев голову рукой, наигранно спросила Мишель.
   — Я не совсем понимаю, да и не разбираюсь толком, — в голосе Кей зародилась дрожь и неуверенность, — но мне кажется, так быть не должно...
   Она протянула телефон с запущенной игрой подруге и неподвижно засуетилась.
   — Это... — не сразу ответила растерянная Шель, словно пытаясь сначала разобраться, не ошиблась ли сама в чём. — Такого я ещё не видела... но смахивает на нейтральную магию или магию поддержки...
   — Может, я что-то не так сделала?
   — Вот только... игра-то оффлайн, — не замечая Кей, продолжила девушка. — О какой поддержке может идти речь? Команды не образовать, смысла в баффере нет... В начале тебе ведь предлагалось выбрать стихию?
   — А-а, нет, вроде.
   Кейри уже сомневалась в собственной памяти, доверяя памяти Волшебника, что раскрыл тайну магии одному крохотному миру. Пока никто об этом не знает, будет править спокойствие и человек...
   — Как так? — Не похоже, что Шель сильно поразили данные слова. — Ты точно ту игру скачала? Не фейк же? Да и не сказать так сразу...