Она снова рассмеялась. Как и многие другие аномалии, она была заперта в Пустоте силами Главного, но её не особо и интересовали дела людей, поэтому она не жаловалась. Ради развлечения, девочка соглашалась помогать другим исправлять ошибки прошлого. За глаза она отправляла их в прошлое, но из-за этого её жуткого хобби многие её недолюбливали. Отдавать способность видеть за какие-то жалкие полчаса — смешно! Как будто кто-то согласится на это! Но почему-то у этой малышки была довольно большая коллекция глаз...

   И всё же, Итен не знал, что делать. Даже если он вернётся в прошлое, что потом? Зачем ему возвращаться? Чтобы спасти Агату? Но не это его цель. Его цель — вернуть Атти. Атти, которую он любит. А возможно ли это вообще? Если да, то как?
   Разум парня затрескался от бесполезных мыслей.
   — Если объяснишь, зачем мне возвращаться в прошлое, я подумаю.
   Девочка закрутилась на месте, сцепив руки за спиной. Она и сама понимала, что это не её проблемы и что она не обязана ему помогать, но характер не позволял ей отказать, а подходящая причина так и не приходила в голову.
   — Я всегда считала, что рядом с любимыми мы становимся увереннее, — наконец, ответила она.
   — Но я не люблю её! — выкрикнул Итен. Его взбесило, что кто-то посмел так безрассудно говорить о его чувствах.
   — Ты, правда, так считаешь? — Она замерла на одной ноге. — Разве Атти сама не говорила...
   — Не смей так называть её! — Парень вскочил с места. — Я и сам всё помню...
   Конечно, он помнит прощальные слова своей любимой, помнит и свои обещания ей. Теперь же он считает себя лжецом, раз не смог сдержать своё слово. Он считает себя лжецом, потому что ему трудно принять собственную правду. Он никогда не нарушал обещаний.
   Сколько бы раз ни перерождалась Агата, сколько бы раз ни встречала Итена, она всегда его любила, а он любил её. И с каждым разом ему было больнее и больнее видеть смерть любимой, особенно зная, что это он её убивает. Итен верил, что с каждой смертью Агаты его боль будет утухать, а чувства притупливаться, но этого не происходило. Поэтому в этот раз он не пришёл на исчезновение Агаты, а сбежал. Как на это отреагирует виновник драмы, Ганс?
   Он настолько стар, что не помнит своей цели и мечты. Его глаза ослепли и не видят ничего, кроме собственных кукол. Он глух и безмолвен, не замечает ничего вокруг, полностью поглощён жестокой игрой. Зачем он затеял её? Помнит ли он сам хотя бы эту мелочь? Если нужды больше нет, почему бы не оставить в покое этих двоих?

   — Ну так что, у тебя есть план? — спросила девочка. В её искренних глазах заблестела неуверенность и какая-то печаль. Ей было грустно, что кому-то приходится так страдать, а её помощь не принимают. Она была готова дать больше, чем следует. Ей просто хотелось сделать что-то хорошее, быть полезной.
   — Я подожду.
   — Столько лет? — Девочке уже наскучило слушать его бессмысленные отговорки. Она хотела просто ударить его и вырвать глаза силой.
   — А как иначе?
   Она не выдержала и пнула ногой в его голень, попутно придавив пяткой пальцы стопы парня и с яростью ущипнув длинными ногтями кожу его руки. Итен оттолкнул от себя хрупкое тело ребёнка и сделал пару шагов в сторону, не сводя глаз с агрессора. Ему не было больно, но он чувствовал себя униженным и беззащитным.
   — Если тебе так нужны эти долбанные глаза, я дам тебе их! — крикнула девчонка. Она готова была растерзать парня, лишь бы он согласился на её помощь. — Пока ты тут мямлишь, как баба, время уходит! Выбирай: либо сейчас ты идёшь за Агатой и что-то делаешь с этой тупой игрой, либо ждёшь ещё восемнадцать лет и делаешь то же самое! Результат не изменится, говорю тебе!..
   Волна обидных фраз накрыла Итена. Слышать такие слова от ребёнка — вершина унижения. Он понял, что, возможно, сейчас тот самый момент, когда надо собраться и сделать шаг.
   — Ладно.
   Девочка замолчала. Уголки её сухих губ дёрнулись, приобрели странный вид. Теперь она не знает, радоваться этому или нет?
   — Я... — начала она, вздохнула и продолжила: — Я согласна забрать только один твой глаз. С-скидка.
   Теперь она боялась. Её голос задрожал, глаза притупились, плечи напряглись.
   — А так можно?
   — К-конечно. Это я ведь назначаю цену...
   Было видно, что она соврала. Итен считал, что если кто-то врёт, то этой лжи надо верить. Если бы не было причин лгать, то она сказала бы правду. Если она пошла на это, то надо просто довериться ей.

   — Так ты согласен? — снова спросила девочка, имени которой не знал никто.
   — Да.
   Парень подошёл ближе и положил ладонь на голову ребёнка. Мелкая сжалась, но ничего не сделала.
   — Тогда закрой глаза.
   И он закрыл. Глубоко вдохнув, он замер, и его рука соскользнула по тёмным волосам девочки, на секунду остановившись на её плече.
   — Прощай, — прошептал Итен.
   — Я верю, что у всех нас есть право на жизнь. Поэтому я буду ждать.
   — Что?..
   Но было поздно, его слова не смогли достигнуть одинокой девочки, как и её безмолвный ответ — его.
   Потеряв чувство, ощущение собственного тела, самозванный гробовщик вернулся на своё же место за тридцать минут до отправки. Он почувствовал холод камня, к которому прислонился, запах крови, что расстилался снизу. Голова парня наполнилась острой болью, словно иглы пронзали его разум. Вскоре эта боль ушла на задний план, притворившись музыкой жизни.
   Итен открыл глаза. Вид знакомый и неизменный. Парень медленно поднёс руки к лицу и осторожно коснулся кожи. Он всё смелее и смелее ощупывал собственное лицо. Снова и снова смотрел на свои руки.
   — Что это значит, мелкая? — с непониманием и злобой произнёс он.
   Оставив этот вопрос на потом, Итен осмотрелся. Он пытался вспомнить в каком моменте времени оказался. Решив не тратить и на это свои драгоценные минуты, парень бросился бежать. Сейчас он, скорее всего, в гробнице Ганса. Всё в голове смешалось, и хорошо знакомые места казались чужими и запутанными. Он не мог понять, перешёл ли он в гробницу Агаты или нет, поэтому просто бежал. Бежал, пока не заметил две одинокие фигуры, стоявшие на холме. Они не видели его, не слышали треск скользких камней под ногами парня, словно в их мире не было ничего этого.
   А потом Итен рванул с последними силами и схватил девушку, упав вместе с ней на холодную землю. Он склонился над ней, перепуганной и поражённой, и выкрикнул в лицо Агате:
   — Не смей умирать!

   — Да что ты творишь?!
   Девушка собралась уже ударить парня по лицу, но что-то её остановило, и она начала безуспешно отталкивать его. Итен не сводил с неё глаз, словно увидел давнего друга, и выглядел безумным обожателем.
   — Прости, но я не позволю тебе исчезнуть так просто.
   Гробовщик встал и подал руку девушке-убийце.
   — Да о чём ты вообще?!
   Она ухватилась за неё и поднялась. Теперь они стояли друг напротив друга и молчали. Парень маниакально улыбался, охватывая своим безнадёжным взглядом девушку. Её это смущало, и она отвернулась. Отец стоял в стороне и смотрел куда-то вдаль.
   — Я украду её? — то ли вопросительным, то ли утвердительным тоном произнёс Итен и схватил руку Агаты.
   — Если она не против, — ответил мужчина, осторожно и с интересом поглядывая на незнакомца. Он выглядел довольным.
   — Спасибо, дядя, — небрежно бросил парень и убежал.
   — И почему это я дядя? — задумчиво проворчал отец девушки и, развернувшись, побрёл в противоположном направлении. Пустота затянула пространство между ними.

   Где-то в этой Пустоте полупечально полужизнерадостно танцевала одинокая девочка. Её босые ступни бесшумно касались холодной земли и так же бесшумно отрывались от неё. Тонкие ноги плавно рассекали застывший воздух, повторяли цепочку похожих шагов. Маленькое тельце, изящно изгибаясь, продвигалось по кругу. Белое платьице стекало по худощавому телу ребёнка и развевалось в пространстве. Длинные тёмные волосы струились по спине девочки и иногда казались мёртвым огнём, что преследовал её аккуратное личико. Кровь стекала по щекам, обволакивала подбородок и шею малышки. Платье постепенно краснело сверху вниз, мокрая ткань прилипала к мягкой коже. А девочка продолжала танцевать, забыв о боли, о желании видеть. Полагаться на слух и осязание ей долго не придётся. Зная о своей судьбе, она пополняет коллекцию глаз своими.

   — Что происходит? — спросила Агата и вырвала свою руку из руки парня. Она остановилась и замерла в ожидании. Итен пробежал ещё пару метров и тоже остановился, развернувшись. Он слабо улыбался.
   — Я докажу тебе, что могу противостоять судьбе. Я докажу, что ради любви готов пойти на риск.
   — Я спросила не это.
   Гробовщик подошёл к убийце. Её твёрдый взгляд стремительно сверлил его глаза.
   — Давай сбежим? — прошептал он.
   — Мне надо избавиться от проклятья, помнишь? — не замечая его слов, продолжила девушка. — Ты же сам сказал мне покончить с этим до завтра? Тогда зачем...
   — Нет. Нельзя, — оборвал её Итен. — Если попрощаешься с отцом, умрёшь.
   Она вздрогнула и задрожала. В глазах застыли слёзы.
   — Почему? Ты же мой спаситель... Почему ты говоришь об этом сейчас?.. Зачем вся эта ложь? Как я могу тебе верить? Если это правда, то что было до этого? Я чуть не умерла, понимаешь?.. Неужели я влюбилась в ложь?
   Парень молча и терпеливо слушал. Он понимал, что во всём произошедшем его вина. Он влюбил Агату в себя, он помог ей встать с колен, он направил её на этот путь, он её убил, он впутал её в эту цепь. А теперь пытается спасти её — ну разве не глупо?
   — Слушай, Атти, если ты настоящая Атти, ты поймёшь меня и простишь. — Он опустился на колени и нежно взял ладони девушки в свои. Теперь он смотрел снизу вверх на заплаканное лицо любимой. — Я никогда не мог позволить себе сказать правду о проклятье. Но я и не лгал. Я не называл проклятье аномалией, пока ты сама так не сказала. Аномалия — это не проклятье, это ты. Мы с тобой не люди, мы аномалии, ошибки этого мира. Понимаешь, то, что ты называешь проклятьем, является частью тебя, от него не избавиться.

   — Не говори так!..
   По её щекам вновь хлынули слёзы. Она отказывалась верить в собственное существование. Агата упала на колени и продолжила плакать рядом с Итеном. Рядом с ним она могла не скрывать своих чувств. Рядом с ним всё становилось правдой, а слова приобретали вес.
   — Но... если ты такой же, как я, то... мне не важно.
   Парень крепко сжал тело любимой в объятиях, он утешал её без слов.

   — Почему ты никогда не плачешь? — спросила девушка, пытаясь остановить слёзы и подавить дрожь в голосе. — Разве тебе не больно?
   — Если я буду плакать вместе с тобой, боль только усилится, — нежно ответил он и пригладил тёмные волосы Агаты. — Давай улыбаться вместе. Может, тогда тебе станет легче?
   Она кивнула, но слёзы полились только сильнее. Наступило молчание, но не тишина. В этом безжизненном пространстве, пустом для одного и уродливом для другого, им обоим не было места. Сбежать оттуда — но куда? Нет места, которого не мог бы достигнуть их враг. Скрыться бы в воспоминаниях, в памяти, но и в ней нет ничего надёжного. Остаться на месте, в точке между "до" и "после" невозможно для них. Идти вперёд, к врагу. А дальше — как решит судьба.
   — Ты хочешь правды? — спросил Итен у девушки. Она подняла голову с его колен и села рядом. Сонный вид любимой делал его счастливым.
   — Знаешь, такой странный сон приснился, — тихо сказала она. — Кажется, я настолько давно не видела снов, что всё смешалось в кучу. Это так странно — спать во сне.
   — Ну как ты? Успокоилась? Готова к бою?
   Агата вздрогнула и окончательно проснулась.
   — К какому бою? — осмелилась спросить она.
   — Я и сам не знаю, — ответил парень, широко улыбаясь. Кажется, он вернулся в своё нормальное состояние.
   — Понятно, — протянула Агата. — Что мы собираемся делать? Вернёмся в реальность?
   — Нет, мы отправимся в бой!
   Он вытянул руку со сжатой в кулак ладонью вверх, словно маленький ребёнок, играющий в пиратов.
   — А с кем хоть воюем?
   — С Главным!
   — Эй, ты уверен? Это звучит глупо. Но если бы ты произнёс это с серьёзным лицом, я бы поверила.
   Он отбросил ребячества в сторону и сосредоточился на правдоподобности своих слов. Даже улыбку убрал. Его серьёзное лицо выглядело совершенно чужим и незнакомым Агате. Теперь ей казалось, она видела всё.
   — Мы победим Главного.

   — Не надо делать такое лицо, — прошептала девушка, но парень уловил её тихие слова и улыбнулся. На самом деле, Агата была без ума от этого выражения, но просто боялась показаться странной.
   — Ты ничего не понимаешь, да? — спросил он, и она кивнула.
   — Зачем нам с ним сражаться? И зачем тебе я?
   — Глупышка, — бросил он и замолчал. Прошла минута.
   — Ты мне объяснишь или нет?
   — Да, конечно. — И снова тишина.
   — Я слушаю.
   — И я.
   — Хватит придуриваться! — Агата легонько ударила его по голове. — Почему ты ведёшь себя как ребёнок?!
   — Прости. — Итен сделал поклон. — Не знаю, с чего начать.
   — Давай с конца.
   — Я люблю тебя.
   Снова повисла тишина. Парень встал и повёл девушку за собой. Их шаги отдавались эхом в пустынном пространстве, как и слова гробовщика — в мыслях убийцы.
   — Когда мы впервые встретились, мы были ещё детьми. Мы ничего не знали об аномалиях, как и все люди вокруг. Так продолжалось десять лет, пока тебе не исполнилось восемнадцать. В тебе проснулись силы аномалии, и ты начала убивать. — Итен недолго помолчал. — Один человек помог нам найти способ избавиться от "проклятия", но со временем мы начали замечать, что память о существовании жертв стиралась. В итоге, мы пришли к выводу, что с исчезновением последней жертвы исчезнешь и ты. Мы решили остановиться, но что-то пошло не так, и ты всё же умерла. Тогда тот человек предложил сделку. Он снова и снова прокручивал твою жизнь, позволяя мне вмешиваться в неё, но не менять результат. Если я нарушу это правило, он убьёт и меня, и тебя. Тогда он о многом мне не рассказал, и я согласился. Теперь же за любое неповиновение он готов меня убить. Даже разорвать этот договор я не могу.