Говорят — вернее, рассказывают шепотом старейшины, как величайшую тайну, — когда-то давно целителям нельзя было иметь пару и котят. Теперь же им, согласно Закону, вовсе нельзя привязываться к соплеменникам — считают, что это может помешать им выполнять свои обязанности. Именно поэтому целители не участвуют в сражениях — когда их ничто не держит в своем племени, что мешает им перейти на сторону врага?

И ровно по этой же причине целителей за пределы лагеря отпускают только в сопровождении воинов.

Темнолистой до зуда под шкурой хочется убить того, кто неоспоримо решил, что отсутствие привязанностей означает запрет на вообще любые чувства. Контроль эмоций дается тяжело, все невысказанное, невыплаканное копится-копится-копится, распирая грудную клетку изнутри, невидимый огонь жжет ребра, то и дело норовя прорваться к горлу неосторожными, необдуманными обвинениями в адрес Звездного племени, изломавшего ей судьбу, в адрес племени Ветра, что теперь смотрит на нее как на пустое место, в адрес брата, который с удивительной легкостью вычеркнул ее из своей новой жизни…

Она не замечает, в какой момент этот ком эмоций спрессовывается настолько, что затухает, покрывается слоем холодного равнодушия, припорошенного пеплом горечи, оставшейся с самого Решения. И с каждым днем этот слой становится только толще.

***

— Он мертв, — Ливнехвост не сожалеет о случившемся — он просто извещает окружающих о свершившемся факте.

Тело воина, перепачканное в крови, раздробленные камнями кости и превращенные в кровавую кашу лапы вызывают у Темнолистой чувство жути и тошноту от мысли, что им придется тащить это в лагерь, чтобы с ним попрощалось племя. Странно, что он продержался до прихода помощи и даже какое-то время после, странно, что его вообще смогли достать из-под обвала живым…

— Конечно, он мертв, ведь вы ничегошеньки не сделали! Вы просто дали ему умереть! — шипит какая-то белая воительница, имени которой ученица даже не помнит за ненадобностью.

— Ему было не помочь, — обрубает целитель.

— Или вы не хотели ему помочь? — вкрадчиво спрашивает второй воин, высоченный по меркам племени Ветра черный котяра. Темнолистая впивается когтями в землю, не замечая, что ее ледяной панцирь спокойствия трещит, готовый рассыпаться в пыль.

— Интересно, как ты представляешь себе помощь? — она не сразу узнает в этом низком рычании собственный голос. — Замотать паутиной и надеяться, что это, — взмах хвостом в сторону торчащих осколков костей, — срастется по воле Звездного племени?

В ушах звенит от увесистой оплеухи Ливнехвоста, и через этот звон пробивается его громкий шепот — такой, чтобы слышали все:

— Я понимаю, что тобой движет горе, но веди себя достойно, Тьмушка.

Очень хочется возмутиться, рявкнуть, что чихала она с высокой скалы на этого кота, которого даже не знала — если посмотреть беспристрастно, она настолько далека от племени, что помнит только имя предводителя и нескольких воинов, чаще всего сопровождающих ее в вылазках за травами, — но тут до нее наконец доходит замысел наставника. Пока что на них озлоблены только эти двое, но нет сомнений, что с ними согласится все племя. Ведь они с Ливнехвостом не выполнили целительский долг — не помогли, не спасли, не сотворили чудо.

— Не надейтесь, что избежите наказания, куски дерьма! — эхом отзываясь мыслям Темнолистой, цедит сквозь зубы белая воительница.

Привычную маску бесстрастности — да, придется признать, что все-таки только маску, — получается натянуть с большим трудом.

***

Говорят — осторожно, тихо, опасаясь гнева Звезд, — когда-то давно именно целителям полагалось разгадывать пророчества. Теперь же они — не более чем вестники воли Звездного племени, от которых требуется одно: быстро, не исказив, передать эту волю предводителю, который уже сам решит, как именно ее толковать. Впрочем, малопонятные видения тоже ушли в прошлое — Звезды уже не подталкивают живущих в нужном направлении, но тычут им приказами в нос, точно несмышленым котятам.

…Теплое солнечное утро летит кувырком, начиная с самого рассвета. Сначала, стиснув зубы — значит, лапа с вырванным когтем все еще ноет, — ухрамывает к предводителю с новым знамением Ливнехвост, отделавшийся от вопросов ученицы кратким «Я не намерен тебя в это впутывать». Затем при разборе «кладовой» с травами выясняется, что паутины у них до странного мало — хотя раненых в последнее время точно не было.

И, апогеем происходящего — Ручьелап, за загривок втаскивающий в лагерь кого-то из соплеменников — кажется, Чижа. Ничего необычного, если забыть о том, что рослый широкоплечий серый кот — оруженосец, а щуплый черно-белый котик, которому сложно дать больше восьми лун и которого как раз-таки тащат по земле — воин.

— Что произошло? — стремительно оборачивается Темнолистая к наставнику. Ее слух вычленяет из раздающихся снаружи криков слова «вор» и «предатель».

— Вчера патруль тяжело ранил и прогнал с нашей территории бродячую кошку. Чиж нашел ее, истекающую кровью, дождался, пока мы оба уйдем за травами, и украл паутину, забыв, что Звезды все видят. А сегодня Ручьелап по приказу предводителя совместил охотничье-боевое испытание с поимкой вора. Логическая цепочка понятна? — осведомляется Ливнехвост.

Темнолистая рвано кивает. Спрашивает, уже не отрывая взгляда от происходящего снаружи:

— А что с нарушительницей?

— Неизвестно.

Сомнений относительно судьбы провинившегося у Темнолистой нет. Кража целительских запасов во все времена считалась тяжелым преступлением. Помощь бродягам и иноверцам с некоторых пор — тоже.

Ручьелап по знаку предводителя смыкает челюсти на тонкой шее Чижа.

— Неудивительно, — еле слышно шипит ученица, кривясь, как от сильной боли, — что Звезды не допустили моего брата до целительства. Будучи послушным воином, он принесет им гораздо больше пользы, чем будучи послушным целителем.

ПРЕДЛОЖЕНИЕ, ОТ КОТОРОГО НЕВОЗМОЖНО ОТКАЗАТЬСЯ
Метки: АУ, мистика, ОЖП, ОМП, постканон
Примечание: Кот, бывший глупцом при жизни, в ЗП не умнеет (с)
Учитывая количество не самых умных индивидов во всех племенах, неудивительно, что для Звездных нет интереснее способа скоротать посмертие, чем следить за своими потомками. А ведь это такой шанс преисполниться в своем познании, изучая окружающий мир!..
P.S. Имеются отсылки на одну научно-фантастическую книгу. Кто возьмется угадать, на какую именно?)

— Пришла все-таки, — на морде Фаэ — что за странное бродяжье имя! — возникает усмешка.

— Да, пришла! — с вызовом отвечает Вьюга, садится, обвивая хвостом лапы, и без тени смущения разглядывает высокого рыжего кота перед собой. У него в шерсти нет ни единой звездочки, но и на выходца из Сумрачного Леса он тоже не похож.

— Наивная юная кошечка повелась на еретические бредни умершего бродяги, который обещал рассказать ему одному ведомую правду? — продолжает подначивать Фаэ, бесшумно скользя вокруг нее. — И ты не боишься быть окончательно отвергнутой своим племенем, если мне поверишь? — чуть слышный шепот на ухо, от которого встает дыбом шерсть.

«Приходи… — точно так же шептал ей голос в зыбких снах. — На сама-знаешь-какую поляну приходи перед рассветом… узнать кое-что о мире, в котором жила и живешь… Я буду ждать».

«Кто ты?» — рычала, шипела, требовала ответа она у серой пелены сновидения.

«Я — Фаэ, а большего тебе до срока знать не нужно…»

— Говори, — цедит сквозь зубы Вьюга, оборачиваясь к коту. — Признаю — заинтриговал.

Фаэ замирает на середине движения и, как ни в чем не бывало, садится в покрытую росой траву, усыпанную крохотными звездами. Его ореол загадочности немного рассеивается.

— Представь, что ты поднимаешься в горы, высоко-высоко, за вечные снега. Что изменится с высотой? — он пытливо прищуривается.

— Будет холодно… — задумчиво тянет воительница.

— И нечем дышать. Поверь, там, где живет Клан Падающей Воды, это еще не очень заметно, а вот на самых вершинах… — Фаэ делает многозначительную паузу. — Вокруг тебя будет только ветер, сносящий с лап, но ты не сможешь надышаться тем воздухом, что он приносит. А что, по-твоему, лежит еще выше?

— Угодья Звездного племени, — уверенно отвечает Вьюга. — Наши угодья.

— А вот и нет, — Фаэ легонько ударяет ее хвостом по лапе. Не успевает Вьюга дернуться, как он уже продолжает: — Выше — только пустота и темнота. И никакого Звездного племени. Вы обитаете… где-то, но уж точно не в небесах.

— То, что ты бродяга, не дает тебе права нас оскорблять! — ее аж подбрасывает от возмущения.

— Я уже не остановлюсь, — усмехается Фаэ, и Вьюге от его взгляда становится холодно. — Знаешь ли ты, что такое звезды?

— Отражения наших душ, конечно!

— А вот и нет. Звезды — это… огромные горящие шары в пустоте. И Солнце — точно такой же шар, только он ближе.

Вьюга теряет дар речи от такой ереси. А наглый кот припечатывает свои россказни неожиданным аргументом:

— Ведь глаза Чудовищ, как вы их называете, издалека тоже кажутся маленькими.

— Да как ты смеешь… — начинает она. В голове полнейший сумбур.

Фаэ удивительно плавным движением поднимается на лапы:

— Смею, — просто говорит он, и у Вьюги почему-то пропадает всякое желание спорить.

— Что тебе от меня нужно? — она прищуривается.

— Твое любопытство, не свойственное котам всех племен — живым или мертвым. Твое желание знать, что скрыто за освященными временем ритуалами. Твоя надежда докопаться до истины. Твоя готовность наблюдать, — и ей жутковато от правоты, звучащей в словах Фаэ. — А еще мне нужна ученица. Я уже немолод по меркам Знающих, близок к забвению, а мой прошлый ученик не оправдал надежд…

— Кто такие Знающие?

— Души, которые ставят познание мира выше дрязг с другими умершими и бдения за горсткой живущих.

Вьюга усмехается — вот уж точно, по этой логике она готовая Знающая! — и вдруг спрашивает, словно наяву видя проблеск истины:

— Как звали твоего предыдущего ученика?

— Вот видишь, ты всегда настороже, думаешь, сопоставляешь догадки. Суть от сути Знающих. Я дал ему имя Сол, — внезапно подтверждает Фаэ, — будучи так восхищен его жаждой знаний, что совсем не обратил внимания на скрытый за ней корыстный интерес…

Становится тихо, только пересвистываются в кронах деревьев невидимые птицы.

— Уже рассвет, — Фаэ вдруг кивает на светлеющий горизонт. — Мне пора, Звездное племя не терпит моего присутствия здесь. Подумай до следующей ночи, согласна ли ты, и приходи… Луа.

— Как ты меня назвал? — непонимающе хмурится воительница, бросает взгляд в сторону Фаэ, но тот уже исчез, словно растворился в утреннем тумане…

Фаер, это божественные фанфики. Я тебя, видно, неооценила.. Тогда

#122 Pябинницᴀ, спасибо, что прочли и высказались ☺

Да не за что

Это был сарказм?