Но знаешь? Я всё ещё люблю тебя, так что постараюсь сделать нас ещё счастливее. Поэтому прими меня, ведь я так долго готовилась к нашей встрече.
   Я ускорила шаг и поравнялась с Максом. Он посмотрел на меня, — я старалась улыбаться, — и с беспокойством подался в сторону. Я удивилась, ведь это он тогда представился первым. Видимо, что-то не так со мной? Я пригладила свои волосы, одновременно восстанавливая своё положение относительно Макса. Он с недоверием замедлился, а, когда понял, что я намеренно преследую его, остановился.
   — Привет, — сказала я после полуминутной тишины, полной беспокойства. Он молчал. Я быстро окинула взглядом голубое небо и с уверенностью, принесённой ветром, заглянула в его презрительные глаза. — Меня зовут Ева.
   В тени ярко-зелёных деревьев, на асфальте, изукрашенном цветными мелками, вблизи узкой полосы жёлтых одуванчиков, мы были одни. Я больше не чувствовала холода, хотя до меня не доходили лучи летнего солнца, и неуклюже улыбалась, проникшись жалостью к самой себе. Он, уже забывший, как знакомиться, с сомнением повернулся ко мне полубоком, но никуда не ушёл. Возможно, уже тогда он видел меня насквозь.
   Мой первый день в этом мире был наполнен страхом, тревогой и растерянностью. Он был пропитан запахом травы и пыли. Я ничего не знала, но мне было интересно всё. За своей спиной я хранила правду, как когда-то хранила исполняющие желания крылья. Так началось моё последнее лето. Лето, звуки которого до сих пор отдаются эхом в моей голове.

   Позже я узнала, что он ходил в школу летом ради подготовки к экзаменам. Я же сказала, что уже сдала свои. Надеюсь, это не слишком подозрительно. Такое ведь возможно? Несмотря на первое, вероятно, не очень хорошее впечатление обо мне, Макс не выражал никакой неприязни и никогда не отказывал мне в общении. Это действительно согревало меня. Он казался куда менее общительным того, каким я его запомнила, но не думаю, что это помешает нам подружиться. Я старалась быть идеальной.
   Звук пишущего карандаша исчез, и я подняла свой сдержанный взгляд на парня, сидящего передо мной. Он напряжённо читал задание из тяжёлого сборника тестовых вариантов, неуклюже крутя карандаш пальцами. Его светлые брови то сдвигались, то поднимались, и это вызывало у меня слабую улыбку. Мне нравилось следить за его стараниями.
   — Помочь? — спросила я, положив подбородок на ладонь.
   — А ты разбираешься в физике? — спросил он, не шелохнувшись.
   Это был один из тех предметов, которые практически ничем не отличались в наших мирах. Но я и там не разбиралась в ней, так что ответила отрицательно. Кажется, он думал над задачей про пулю, которая пробивает дощечку и продолжает лететь с меньшей скоростью. Вопрос заключался в том, насколько нагрелась то ли пуля, то ли дощечка, что, в общем, было не так уж важно. На последнем пробнике он завалил эту задачу, так что пытался разобраться в ней сейчас. Меня очень интересовал процесс сдачи экзаменов, но я не могла выказывать этот интерес, так что большую часть нашего совместного времени рассказывала о себе. Когда, наконец, толстый сборник был отложен в сторону, я собралась с духом и начала тихо говорить:

   — Знаешь, я всегда думала, что моё место среди лучших. У меня была сестра... то есть она и сейчас есть, просто съехала. Она заметно старше меня, так что в детстве я была окружена её знакомыми. Все они были выдающимися людьми, как и сестра. Я не видела ничего, кроме этого, и считала, что в будущем меня ждёт то же самое. Я считала, что принадлежу этому миру, но на самом деле была обычным ребёнком. Мечтала, что все будут мной восхищаться, смотреть на меня с завистью... ну, понимаешь, эти детские мечты. Я слишком поздно осознала, что ничем не лучше тех, на кого смотрят свысока. Выскочка, иначе не сказать. Пока я стояла в окружении лучших, я не замечала всех слов, которые обрушивали на меня родители, сестра, те, кого считала друзьями. Мне прямо говорили опуститься на землю, но я ничего не слышала. Только когда сестра уехала, когда это окружение ушло, когда я своими собственными шагами направилась в это общество лучших людей... меня отвергли. Наверное, до этого мне позволяли стоять рядом с ними только потому, что не хотели разозлить сестру или что я могла пожаловаться родителям. Я услышала. Услышала все те слова, которые игнорировала столько лет. Для меня это была катастрофа. Мир, в котором я так долго жила, не принял меня с самого начала. Я не могла найти себе места. Я не могла перестать смотреть свысока на простых людей, не могла быть добра к ним. Но время шло, я была одна, меня никто не признавал достойным человеком. Я продолжала свои попытки пробиться в общество.

Меня спас один человек, разрешил быть с ним, пообещал поддерживать, ну а я пообещала измениться. Он был обычным парнем, но тоже хотел стать кем-то великим. Наблюдая за ним, я решила, что не последую за ним к вершине, она стала мне противна. Останусь среди простых людей, но и не стану останавливать его. Однако он всё-таки добрался до лучших. Им восхищались, его уважали, он много достиг... и оставил меня одну, ведь я осталась там, внизу. Меня бросил человек, который был для меня всем. Поэтому я решила, что мне не нужен такой мир. Я... переехала. Теперь я не хочу полагаться только на что-то одно. Хочу, чтобы моя жизнь не рушилась от одного удара. Поэтому я здесь.
   Я чувствовала, как по моим щекам текут слёзы, но продолжала говорить, пока могла. Жар наполнил моё тело, и смущение, смешанное с облегчением, вырвалось наружу. Дышать было тяжело, но не из-за длинной непрерывной речи. Что-то, сковавшее меня в этом мире, треснуло, но так и не спало с моих плеч. Меня никто не заставлял рассказывать о себе. Я сама решила, что должна отдать всё, скрытое внутри меня. Я устало поднялась, закрыв лицо руками, и отошла в сторону, но не ушла. Когда я успокоилась и развернулась, тишина разрушилась его улыбкой.
   — Я мог бы стать твоим другом.
   Его голос, нежный и добрый, был лишён понимания, но я верила, что он всё понял. Несмотря на мою речь о том, как достижение мечты Макса разрушило мою жизнь, я снова положилась на него. Он мечтает о том же, о чём мечтал и раньше. Я знала это и всё равно решила поддерживать его. Но я учусь на собственных ошибках, и останавливать его нет смысла. Ведь я уже сделала свой шаг.

   Моё желание было сложным. Оно было на грани нарушения всех Законов. Но пока я верю, что это просто подобие сна, всё нормально. Я хотела снова пережить те дни, когда все мы были вместе. Я готова была отдать всю свою жизнь ради этого. Мне больше не нужно то будущее, тот мир.
   На самом деле, в составлении желания мне помогала Регина. Так уж вышло, что именно она принимала меня, была моим судьёй. Это не слишком редко, но для меня казалось тогда чудом. Увидеть того, с кем попрощалась чуть ли не навсегда, ну не удача ли? Я ходила к ней несколько раз, прежде чем загадать окончательное желание. Мы вместе размышляли, редактировали этот вариант, но он не может быть совершенен. Поэтому Регина предложила добавить возможность изменить что-то в процессе исполнения. Через полгода она должна появиться здесь и выслушать мои корректировки. Это моя подушка безопасности. Хоть и звучит как нарушение, сформулировано это было так, что корректировки вносились в начале исполнения, хотя и назывались позже. Тем более год здесь равен мгновению там.
   При возможности, мне бы хотелось, чтобы и сама Регина была рядом всё время. Но это против Законов. Судья не может быть частью желания. Впрочем, для обычных крылатых это обойти удалось. Пока я не нарушаю их повседневную жизнь, всё нормально. Я ведь не запираю их здесь, при желании, каждый из них может уйти в любой момент. Это всего лишь сон.
   Это иллюзорный мир. Или лучше всё-таки сказать сон? В общем, он не существует на самом деле, как и все вокруг. Я же являюсь его стержнем, на котором весь обман и держится. Меня можно назвать этим миром. Но мне это не очень нравится, так что пусть будет улица... кого-то там. Спрошу у Макса.

   Изначально это место было сформулировано как фальшивый альтернативный мир, в котором никогда не было крыльев. А так как моих крыльев хватило лишь на год, то он ещё и исчезающий. Он неограниченный в плане времени и пространства, но ограничен для нас как для посетителей. Нам доступен только один год и небольшое место этого мира. Можно выразиться иначе. Всё вокруг фальшивое, включая наши чувства, и именно поэтому нам кажется реальным, но это ощущение реальности распространяется на определённом отрезке времени и клочке пространства. В общем, как ни говори, а выходит сложно. Ну, или только для меня.
   Но мне хотелось не только заново испытать те чувства, для этого можно было бы просто пожелать зациклить разум в тех временах. Мне нужно было нечто другое. Я ненавидела крылья и сейчас ненавижу. Они изменили тех, кто был мне другом. Этим маленьким сном я хочу показать им, что же именно пошло не так. Поэтому я запретила мечтам исполняться.
   Я буду поддерживать их на пути к мечте, но не дам её достигнуть. Я жестокая? Пожалуй. Но я считаю, что это правильное решение. Реальность всегда жестока, разве нет? Сколько ни узнаю об этом мире, а он кажется ещё большее жестоким, чем родной. Интересно, повлияет ли это моё условие на что-либо?
   Я долго сомневалась. Меня мучила совесть. Я называла себя эгоистом. Но я взяла на себя ответственность за свои ошибки. Всё нормально. Не хорошо и не плохо.

   Это ведь неправильно? Почему меня никто не остановил, если это неправильно? Регина знала. Макс знал. Они думали, что я не решусь на такое? А я решилась. Я никогда не сомневалась так много, но и никогда не испытывала такой решимости. Они сменяли друг друга раз за разом, а победила в итоге всё та же решимость. Если Регина знала, то почему не сказала мне остановиться? Макс, неужели Макс ничего обо мне не знал? Разве не были мы близки? Почему меня никто не остановил? Разве это правильно?
   Мне никто не сказал этого. Я жду того часа, когда мне скажут, что я неправа.
   Каждый раз, когда я вспоминаю о прошлой жизни, меня накрывает волна подобных мыслей.
   Моё желание также включало идеальный дом. Большая просторная квартира, дорогая мебель, прекрасный вид из окна. Деньги. Идеальные родители. Я всегда считала их помехой. Они раздражали меня, когда делали выбор за меня, когда пытались переубедить, когда забывали о моих собственных интересах. Поэтому я пожелала сделать их идеальными. Мне не надо было расписывать все необходимые качества и детали, ведь в моём понимании уже было заложено всё это. Внешне отличий я не заметила, но их отношение ко мне... стало другим. Я ещё не привыкла, но общаться с ними стало легче. Они не приставали со всякими вопросами, не отвлекали, не заставляли делать работу по дому. Разрешали всё, что ни попрошу. Пока что я всем довольна, но странное чувство всё растёт и растёт. Плюс, они знают всё об этом мире, так что источник информации у меня надёжный.
   Если учесть это, то я ещё более эгоистичная. В то время как оправдываю свои действия помощью друзьям, не забываю и о своём удобстве подумать. Всё ради весёлой жизни! Да!
   Почему найти что-то хорошее в себе настолько сложнее, чем найти что-то хорошее в других? Почему я эгоист, но не представляю свою жизнь без других? Почему я...

   Этот город огромен, и пока у меня есть возможность перемещаться по нему, я хочу побывать в как можно большем количестве мест. Здесь есть метро. Кажется, не во многих городах есть подобное, так что я чувствую себя избранной. В какой-то мере.
   Мы спустились вниз по эскалатору, и простор, лишённый людей, пленил меня. Казалось, это место было рассчитано на великанов, но сейчас оно принадлежало только нам двоим. Правда, вскоре народу прибавилось, но их число всё ещё оставалось однозначным. Тишина прерывалась монотонным женским голосом, а стены были увешаны рекламой. Реклама — прекрасная вещь. Благодаря ей я начинаю лучше понимать этот мир и его людей.

   Раздался сигнал, и объявление заглушилось нарастающим гулом. Вдали туннеля появился свет, и он приближался, сливаясь с освещением станции. Я прилипла к столбу, передавая чувство опасности холодной плитке. Макс стоял рядом со скучающим видом, отчего мне становилось немного спокойнее. Прохладный воздух прорвался мимо нас, и ужасный скрежет ознаменовал остановку поезда. Одинаковые синие вагоны сменяли друг друга, пока не замерли перед открытием дверей. Характерный шипящий звук, и секундную тишину заполнил тихий топот шагов. Несколько человек вышло, и внутри никого не осталось. Это конечная станция. Я проследовала за Максом, и мы заняли три места в начале вагона, которые были там, как мне казалось, отгорожены от всего остального однообразного пространства. Минуты две мы сидели молча, и на другом конце кто-то занял место. Мы были здесь почти одни. Я не смотрела на парня, и вместо этого следила за нашим окружением. Было уже настолько тихо, что во мне росло беспокойство, всё ли идёт правильно. Вот какой-то мужчина в чёрном пиджаке вышел из соседнего вагона и вошёл в наш, снова вышел, снова вошёл, пока не перешёл к следующей цели. Он, видимо, шёл от начала к концу, высматривая что-то на сиденьях. Его невыразительное лицо тут же исчезло из моей памяти. Вскоре двери закрылись, раздался скрип и поезд тронулся. Он шёл в том направлении, откуда пришёл, так что меня это немного удивило, но скорость возрастала, и меня это уже не волновало. Я слышала, как ветер проскальзывал между стенами туннеля и поездом, как трещало сцепление между вагонами, и ещё какой-то размеренный стук и скрип. Меня пугал этот набор звуков, и я старалась держать глаза открытыми.

   Макс посмотрел на меня и поднял взгляд к потолку. Я тоже посмотрела туда, но ничего не заметила, кроме неслышного смеха парня. Я не могла понять, смеётся ли он надо мной или над чем-то, увиденным на потолке, так что продолжала упрямо выискивать это что-то наверху. Меня вводило это в ступор, и в итоге я надулась и окинула Макса неодобрительным взглядом, но он и не думал становиться серьёзнее. Не выдержав, я тоже улыбнулась.
   Проезжая станции, вагон наполнялся новыми людьми, и среднее число пассажиров, которых я могла наблюдать, возросло до десяти. На станции, название которой было связано с названием города, мы с Максом вышли, как и практически все остальные, и слились с небольшой вереницей. Снова поднялись, снова опустились и оказались на другой станции, название которой совпадало с названием улицы. Там уже стояло сразу два поезда по обеим сторонам, а Макс вдруг заторопился, схватил меня за руку и бросился к правому из них. Как только мы вбежали в последнюю дверь, она закрылась, и всё дрогнуло перед тем, как начать движение. Я чуть не упала, но Макс удержал меня и провёл к абсолютно свободной скамье, где мы и сели. Он не отпускал меня, и наши ладони вспотели. Его резкий взгляд пробежался по всему вокруг, и парень отпустил меня. Я не сводила с него глаз, а он почему-то смутился. Я сказала ему, что хочу покататься подольше, но он ничего не услышал, так что я просто прислонилась к его плечу и закрыла глаза.